Адриан. Золотой полдень
Шрифт:
Но мальчик не спрашивает! Святой отец, поверишь ли, он настолько деликатен, что не спрашивает!.. Ему, как мне кажется, от рождения известно, как был создан мир и человек, и ради чего явился на землю Спаситель.
По ночам я молюсь за сына Тимофеи, мне страшно за него. Мне страшно, что его положение при цезаре с каждым днем ухудшается. И все по причине гнусного слуха, будто император собирается усыновить мальчика. В этом случае, утверждают злые языки, Антиной несомненно станет наследником. Многие пропитались этой подлой вестью и стараются заслужить его доверие. Знаешь, что по
— Цезарь никогда не усыновит меня, ведь я не римлянин, и на то нет разрешения Вселенского Разума, который более печется о соблюдении порядка, чем о судьбе какого-то сироты.
Минуты печали у нас нередки, мы спасемся лицезрением природы. По ночам считаем звезды и находим это занятие возвышенным и полезным, ибо то, что в силах человеческих — так утверждает Адриан — должно быть исполнено. Поверишь ли, я, старый человек, поддался на искушение и вместе со своим воспитанником и цезарем совершил восхождение на здешнюю вершину. Там мы встретили восход. Это чудесное природное явление, от его божественной красоты замирает сердце.
Скоро цезарь вернется в Рим, тогда увидимся, и я подробно расскажу о том, какие встречи были у меня здесь. Не буду утверждать, что мы полностью нашли общий язык, однако наши друзья готовы послать в Рим человека, которого намерены поставить пастырем, чтобы ты и наши старцы взглянули на него, поговорили с ним. Мы единодушно решили, что такого порядка полезно придерживаться и в будущем. Теперь слово и дело за Антиохией. Потом Эфес и Византий».
* * *
Зия и Эвтерм при встрече обрадовались друг другу, как дети. В проходе между атриумом и хозяйственным двориком собрались домочадцы. День не по — осеннему теплый, и Постумию Лонгу в кресле вынесли в атриум. Старушка совсем ссохлась, но дышала бодро. У нее даже хватило сил протянуть вольноотпущеннику руку. Тот поцеловал ее и с удивлением отметил, что в руке еще сохранилась сила.
— А ты как думал, Эвтерм! — укорила его Постумия. — Я еще жива. Рада бы в могилу, но за Бебием пригляд нужен. Мне пишут, что он загулял в Сирии. Придется тебе, Эвтерм, съездить в Азию. Присмотри за ним, в случае чего привезешь домой. Я не могу долго ждать.
— Я на службе, матушка. Отпустит ли меня император?
— Я прикажу написать Вибии Сабине, она похлопочет.
Ночью, в постели, Зия потребовала, чтобы Эвтерм рассказал ей «все — все, насчет того, каким образом Адриан хочет усыновить Антиноя».
— Кто тебе сказал? — испугался Эвтерм.
— В Городе только и говорят об этом. Анний Вер заходил к нам с внуком, маленьким Марком, интересовался нет ли от тебя вестей, а если есть, то о чем? Хитрюга. Спрашивал бы у своей Фаустины, ведь она родная сестра Сабины. Сама Вибия Сабина, знаешь, какую штуку выкинула?
Зия рассмеялась.
— Светоний Транквилл и Сентиций Клар утверждают, что она пригрозила устроить цезарю публичный скандал, если тот осмелится породниться с безродным щенком. В городе только и говорят об этом неслыханном сумасбродстве.
Она пожала плечами.
— Чему собственно римляне удивляются? Один назначил сенатором своего коня, другой поджег Рим. Адриан, по крайней мере,
Эвтерм задумался, потом спросил.
— Не понимаю, причем здесь Транквилл и Клар?
— Ты ничего не знаешь? — обрадовалась Зия. — Они не вылезают из личных помещений Сабины. Впрочем, меня это не касается.
— Меня тоже, — зевнул вольноотпущенник. — Слыхала, матушка посылает меня в Азию к Бебию. До нее дошло, что он там разгулялся.
— Не то слово. На прошлой неделе пришлось отправить ему пять тысяч денариев.
— Это прискорбно, — согласился Эвтерм. — Придется ехать.
Засыпая, он, словно вспомнив о чем-то, спросил.
— Как считаешь, решится цезарь на такую выходку? Насчет Антиноя?..
— Никогда! — горячо ответила Зия. — Он такой гордый. На что другое — обязательно, но чтобы усыновить сына блудницы, это слишком даже для Адриана!
Через несколько дней, когда Эвтерма вызвали на дачу императора в Тибуре продолжать занятия с Антиноем, в Риме было объявлено об отставке префекта претория и государственного секретаря за то, что они якобы «держали себя на половине императрицы более свободно, чем это было совместимо с уважением к императорскому двору».
Подобная резкость очень взбудоражила сенат, там всегда опасались сумасбродств, которыми славился Адриан и на которые, как утверждали его враги, он рано или поздно отважится. Сенаторы решили не теряя времени в частном порядке прояснить вопрос о престолонаследии и о будущем страны. С этой целью в Тибур отправились негласный руководитель сената Тит Аррий Антонин и консул этого года (в третий раз) Марк Анний Вер.
Услышав о приезде сенаторов, Адриан, до того момента прогуливавшийся с Эвтермом, Антиноем и Целлером, отправился лично встречать гостей. Секретарю приказал следовать за ним. Император поблагодарил патрициев за то, что друзья не забывают его в сельском уединении. Порадовался за свояка Анния Вера, догадавшегося захватить с собой внука Марка.
Марку, сыну претора Анния Вера Младшего — мальчику на редкость кудрявому и миловидному, — в ту пору было шесть лет. Возраст вполне сознательный, чтобы познакомиться с царствующим родственником (он приходился Адриану внучатым племянником) и его знаменитой виллой.
Император предложил мальчику, «пока они здесь побеседуют», осмотреть Тибур и то, «что он здесь отгрохал», после чего приказал Целлеру приставить к ребенку раба посмышленее, который мог бы ответить на вопросы гостя.
Отослав ребенка, Адриан в упор глянул на сенаторов.
— Явились отговаривать меня от постыдного сумасбродства?
— Нет, государь, никто, кроме тебя самого не в силах отговорить цезаря от безумного поступка, — ответил консул Анний Вер Старший.
— Неужели? — вскинул брови Адриан.
Анний Вер задиристо заявил.
— Рим никогда не признает цезарем безродного бродягу и сына блудницы!
— Это решать мне и никому другому! — отрезал Адриан.
— Это право никто не собирается оспаривать, однако… — начал Анний.
— Однако? — неприятно усмехнувшись, переспросил Адриан и, несколько раз сжав пальцы в кулаки, переспросил. — Что значит «однако»?..