Адриана Таш ри Эйлэнна 2
Шрифт:
А по мысленной связи пришел вполне отчетливый смешок - на этот раз почему-то мужской.
– Что, теперь ты тоже считаешь, что кресло генерального секретаря Альянса узковато для грандиозной задницы Дамиана Шеллгрена?
Я невольно фыркнула вслух.
– Пожалуй, даже спрашивать не буду, как ты пришел к подобным выводам, - “потому что реально не представляю, какие выверты логики могли помочь в сем нелегком деле и почему ты не связался со мной раньше, поганец иллюзорный!” - Но, полагаю, Сейвенхоллу не помешает покровительство Альянса?
– Ну, или Альянсу не помешает покровительство
– Пусть Хелла без лишнего шума позаботится, скажем, о дюжине приглашений - не может же Светлая Леди покинуть Сейвенхолл одна, без фрейлин? И книгу верни, засранка!
– А с тебя бутылка, - ¬легкомысленно потребовала я и осторожно расплела ответное заклинание. Во лбу характерно саднило - несмотря на беззаботный тон, Владычица была не слишком мне рада, а значит…
– Кажется, я только что крупно подставила весь Альянс разом, - растерянно сказала я вслух, прикрыв глаза.
– Ну-ка, что Светлейшему Сейвенхоллу могло потребоваться от нашей шараги, помимо сниженных пошлин?
И не окажется ли в итоге, что неожиданным возвышением господин Шеллгрен обязан какой-нибудь высокопоставленной феечке?..
Глава 37. Самая древняя из известных
Вирания - колыбель человечества. По странной шутке природы разнообразие видов обошло ее стороной: ось планеты почти не отклонялась от вертикали, да и рельеф радовал глаз практически идеальной гладкостью, не требуя от местных форм жизни причудливых приспособленческих механизмов. Ядро Вирании остыло тысячелетия назад, и первые маги создали для своей родины Сердце - огромный шар силы, вживленный под кору. Тогда же, видимо, подсуетились и насчет состава атмосферы и защитных слоев: климат Вирании не менялся в зависимости от географического положения и времени года, стабильно выдерживая идеальные условия для земледелия по всей планете.
Советы Альянса традиционно проводятся здесь, на условно нейтральной территории. Формально Вирания тоже входит в союз, но фактически ей от нас ничего не нужно: планета вполне успешно обеспечивает себя сама. Членство в Альянсе для виранийцев означает лишь еще один рынок сбыта да гарантию, что взбалмошные соседи не попытаются оттяпать лакомый кусочек себе.
Местных жителей за глаза величают обкуренными пофигистами, и немудрено: сытая и спокойная жизнь не располагает к спешке, стрессам и агрессии. Виранийцы не остаются в долгу, именуя жителей Альянса стаей шакалов, вечно вспугнутых огнем, и очень редко покидают родную планету. Им неплохо и тут.
Здесь бескрайние зеленые поля перемежаются светлыми лиственными лесами и прозрачными речками, а города похожи на скопище охотничьих избушек, разбросанных по чаще. Виранийцы верят не в богов и демонов, а в умиротворение и душевный покой, и во всем Альянсе не сыскать людей более уравновешенных и тактичных.
Впервые попав на Виранию, я была восхищена и очарована.
А потом выяснила, что всеобщая придурь, накатывающая на высокопоставленных лиц в преддверии приема по поводу очередного сбора Совета, не обошла виранийцев стороной, и их ничуть не меньше хелльцев волнуют сплетни и тряпки. Если уж на то пошло, то бал по поводу Совета каждый
Наверное, для привычных к размеренной жизни аборигенов это и впрямь праздник, но…
Для проведения приема из года в год использовался один и тот же зал, и я успела изучить его в мельчайших подробностях: из высоких окон открывался роскошный вид на дворцовый парк и крохотное озерцо с серебристо-белыми лебедями, стараниями гостей на диво упитанными; впервые рассмотрев несчастных птиц, я заподозрила, что многочисленные посетители откармливали их в надежде заполучить себе на ужин. Не тут-то было: у виранийцев обнаружилось неописуемо трепетное отношение ко всему, способному летать (пусть и в прошлом). И лебеди уже который год злорадно скользили по водной глади и неуклюже выходили к гостям, тяжело переваливаясь с лапы на лапу, за очередным угощением, и совершенно ничего не боялись.
Приглашенные из местных, при всем моем уважении, чем-то неуловимо напоминали этих самых лебедей. Такие же довольные жизнью, беззаботные, привыкшие видеть свое будущее в стабильности и абсолютно беспочвенно уверенные в собственной неуязвимости.
Когда я вошла в знакомый зал под руку с самым безупречным из благороднейших ублюдков, все взгляды устремились… на него, кто бы сомневался. Ирейский паршивец создал себе репутацию трогательного романтического героя, женившись на отравленной принцессе, и сыграл немалую роль в популяризации своей родины - за счет моей.
Было демонически тяжело не злорадствовать по этому поводу, учитывая, какие грандиозные планы я построила на сегодняшний вечер.
Главная жертва “планов”, ничего не подозревая, мило беседовала с послом Вирании, лордом Линно ри Илия. Господин Дамиан Шеллгрен выбрал для приема строгий темно-синий костюм-тройку, которому полагалось бы подчеркнуть все еще яркий медно-рыжий цвет волос, - но на деле акцентирующий внимание на намечающейся лысине. Поджарый лорд Линно на его фоне выглядел вполне импозантно, и я бы прониклась к нему симпатией, не будь он лучшим другом старого павеллийского угря.
Наверное, все мои кровожадные мысли по поводу виновника очередных моих неприятностей слишком ясно обозначились у меня на физиономии, потому что Его Высочество успокаивающе похлопал меня по руке и уверенно взял курс на хозяина вечера. Ри Илия, разглядев новых гостей, незамедлительно поприветствовал нас приличествующим случаю поклоном.
– Ваше Высочество, - тактично выкрутился он, дождавшись моего благосклонного кивка, позволяющего выпрямиться.
– Моя Эданна. Блистательны, как всегда.
Блистательна, ха! По поводу трагической гибели давнего друга моего “дорогого мужа” мы оба надели подобающий траур. Ни к чему общественности раньше времени знать, как далеко продвинулось расследование покушения на хелльскую принцессу.
Пришлось улыбаться и благодарить за комплимент, пусть вежливость и далась мне с невероятным трудом. Расслабилась я на Аррио, ох, расслабилась…
Как хорошего друга господина Шеллгрена, лорда Линно тоже ждал невероятный сюрприз - только вот он чуть-чуть задерживался.