Адская практика (Дело о неприкаянной душе)

Садов Сергей Александрович

— Да, — рассеянно кивнула мама, укладывая подарки сестре аккуратной горочкой. — Мне твой дядя уже позвонил. Твой костюм в зале. И перед выходом расчешись, Эзергиль. На твою голову больно смотреть.

Не вступая в спор, я отправился в зал. Отец еще был на работе, так что мне никто не помешает спокойно посидеть у телевизора.

— Эзергиль!!!

Никто, кроме брата, поправился я.

— Да?!

— Тебе не пора еще выходить? Опаздывать в первый день практики — верх неприличия!

Нет, я его просил напоминать мне, когда выходить? А то я сам не знаю.

Однако раз уж братик завелся, то не отстанет. Пришлось встать и собраться. Рано, конечно, но лучше по улице побродить, чем выслушивать рев читающего нравоучения брата о том, что он в мои годы… Так и хочется спросить, что раз он такой умный, то почему еще не возглавляет какое-нибудь министерство.

Я собрал все необходимые вещи, которые, как посчитал, могут мне пригодиться, и вышел из дома. Сегодня начинался первый день моей летней практики.

Глава 3

Никогда не думал, что коридоры в министерстве такие запутанные. Тут можно годами плутать.

— Утя-утя-утя. — Я держал на вытянутой руке просвирку и пытался подозвать неприкаянную душу. Подозвать я ее пытался вот уже около часа. Начинал с банального «кис-кис». Под конец уже перешел на «утя-утя». Ничего не помогало.

Я помахал просвиркой. По народной чертовской примете все души просто обожают эти просвирки. Я ее специально получил из хранилища министерства и теперь ею пытался привлечь ту самую душу, в помощи которой и заключалась моя летняя практика.

— Ну где ты там?! Тебе что, влом отозваться?! — уже в отчаянии позвал я.

Еще по дороге в министерство, размышляя над всей этой проблемой, я решил подойти к ее решению самым простым образом. А именно: просто отыскать эту душу и поговорить с ней. Мол, так и так, вот такая вот ситуация. Объясни, что тебе надо и что тебя держит на Земле. Я по-быстренькому решаю твою проблему, и все довольны. Ты получаешь успокоение, а я свою пятерку за практику. Ксефон остается с носом, а я с пятьюстами монетами. Тогда мне мой план казался просто гениальным… сейчас таковым он уже не казался.

В отчаянии я сел прямо на пол в уголок и с тоской посмотрел в даль пустынного коридора министерства. Никогда не думал, что коридоры этого здания вгонят меня в такую тоску. Просидел я минут пятнадцать. Нет, я, конечно, понимал, что так можно сидеть все лето, но к решению моей проблемы это сидение меня не приблизит. Пришлось снова вставать.

Поднял просвирку над головой, стараясь привлечь к ней внимание души.

— Гуля-гуля, посмотри, что у меня есть. Ням-ням. — Вот идиотизм. Сам себе кажусь смешным. Однако делать нечего.

Только спустя три часа мои усилия были наконец вознаграждены. Я брел по коридору, окончательно выбившись из сил и еле передвигая ноги. Даже звать эту неприкаянную душу сил уже не было. Без всякой надежды я просто смотрел по сторонам, когда за одним из поворотов мелькнуло знакомое свечение. Еще не веря в удачу, я бросился туда (и откуда только силы взялись), вопя во все горло:

— Эй, ты, как тебя там?! Душа, короче, подожди! Слышь?! Подожди, говорю!

От избытка чувств

я кричал на родном языке, прежде чем сообразил, что душа меня просто не слышит. Вот если бы она была наша, тогда она все бы поняла. А так она еще не принадлежала нашему миру, но и Земле тоже не принадлежала. Короче, зависла между мирами. Для общения с такими созданиями необходим свой язык — межмировой. Его понимали все души мироздания. Вот когда я порадовался, что не прогуливал уроки. Я быстро сориентировался и, задыхаясь от быстрого бега, прокричал вслед:

— Многоуважаемая душа, не соблаговолите ли вы на минуту остановиться и переговорить со мной о чрезвычайно важном деле?! — Велеречиво, но я посчитал, что вежливость лишней не будет. Дядя мне всегда говорил, что вежливость способна открыть ворота любого сердца.

— Тяжко мне, — донеслось до меня.

Еще бы не тяжко. Застрять между мирами — кому будет легко.

— Вот об этом я и хотел бы с вами поговорить. Вам не хочется облегчить вашу ношу? В том смысле, не могу ли я чем помочь вам для обретения вашего покоя?

— Ты?! — тяжкий вздох-вопрос.

Я наконец догнал душу и замер около нее, тяжело дыша. Душа парила над полом в метре от земли и изучающе смотрела на меня. Почему-то этот взгляд меня нервировал. Я достал просвирку и выставил ее напоказ, в надежде, что она привлечет внимание призрака. Однако тот никак на нее не прореагировал.

— Ну да. Видите ли, ваше присутствие нарушает гармонию…

— Где я?

— Если вы про данное конкретное место, то вы в аду. — Я покачал просвиркой чуть ли не перед носом призрака. Ноль внимания.

— В аду?! Значит, я грешница?

Я присмотрелся. Батюшки, так ведь это женщина. Причем не старая. Лет триста пятьдесят. Тьфу! Это же человек. Тридцать пять, я хотел сказать. Интересно. Люди же вроде дольше живут? Впрочем, для выяснения всего я здесь и нахожусь.

— Э-э, — мудро протянул я. — Я бы так не сказал. Видите ли, вы еще сами не определились, куда вам. Поэтому вы не в аду, хотя в данном случае находитесь именно здесь.

— Да? — В этом вздохе послышалась заинтересованность. — Я сама должна определить, куда мне идти — в рай или ад?

— Ну да. Что ж тут непонятного? Кто кроме самого человека лучше всего знает его прегрешения? Что, по-вашему, есть совесть? Это частица Его, ну вы понимаете кого, не могу произнести его имени. После смерти ваша совесть и выносит вам приговор. Наша задача — определить меру вашего наказания.

— Ваша задача?

— Ну да, наша. Чертей то есть. Разрешите представиться, мадам, Эзергиль. На самом деле я еще не черт. Я еще учусь только. А сейчас прохожу летнюю практику в школе. Мое задание — помочь вам определиться с местопребыванием. Видите ли, ваше мота… э-э… путешествие по аду, раю и Земле нарушает гармонию миров. Давайте с вами разберемся. Я покажу вам рай и ад; где вам понравится жить, туда я вас и провожу. — Я опять достал просвирку и поманил ею призрака. Результат прежний. Только на этот раз призрак все-таки соизволил ее заметить. Однако никакой радости не проявил.