Адская ширма

Паркер Ингрид Дж.

— Пожалуйста, идите устраивайте гостей, а я подожду вашего возвращения.

Дама осталась безразличной к учтивости Акитады, зато ее спутник вежливо поклонился в знак признательности.

— И много у вас сегодня постояльцев? — спросила дама, скидывая мокрый плащ на руки своему спутнику.

— Да, госпожа, — ответил монах.

— И что это за люди?

— Да по большей части простой люд, — сказал старик и зашлепал босыми ногами направо по галерее. Они последовали за ним. Акитада, прячась от дождя под крышей, смотрел им вслед.

— Простой люд? — спросила она, слегка повысив голос. — Что ты имеешь в виду?

—

Да все больше путешественники, госпожа. А еще горстка странствующих актеров, что выступают здесь с танцами. Только вы не извольте беспокоиться — они разместились в другом здании.

Она продолжала расспрашивать, но Акитада издалека уже не мог разобрать слов. Сбросив мокрый плащ и шляпу, он усмехнулся, мысленно посмеявшись над ее боязнью оказаться в обществе простолюдинов. Он смекнул, что и сам-то, должно быть, не произвел на нее впечатления в этом дешевеньком плаще да еще на взятой напрокат лошади. Под соломенным плащом на нем было скромное коричневое охотничье кимоно и горчичного цвета шелковые штаны, заправленные в дорожные кожаные сапоги. За широким кожаным поясом он носил длинный меч. Лицо его, худое, загорелое, бровастое, могло быть лицом ученого или воина, вот только сам он считал свою внешность заурядной. Слишком поджарому телу и широким плечам не хватало, на его взгляд, изящества и крепости мускулов.

Положив мокрый плащ и шляпу на перила, он выглянул во двор, на противоположной стороне которого возвышался главный храм. В голове зашевелились воспоминания — ведь он бывал здесь в далекие времена своего детства. Приезжал сюда со своей властной матушкой и двумя младшими сестрами да с многочисленными няньками и слугами. И как они там сейчас? Жива ли матушка? Весть о ее жестоком недуге пришла к ним две недели назад, застигла их на пути домой. Тогда Акитада поскакал вперед один, а жена с маленьким сынишкой, слугами и багажом продолжили путь.

От столицы его теперь отделял всего один день езды верхом, и он сильно тревожился — что ждет его дома? Старшая из сестер, Акико, за время его отсутствия вышла замуж за чиновника и переехала жить в семью мужа, но Ёсико по-прежнему жила в отчем доме. Он попробовал представить себе матушку больной. Где ее кипучие жизненные силы? Лишь немочь да скорбь, как видно, достались ей теперь в удел. Акитада тяжко вздохнул.

Вода неуемными потоками низвергалась с прохудившихся небес и шумно неслась по выдолбленным в камне водосточным желобам. Здание храма на другом конце двора утопало в туманной мгле, его высокий шпиль терялся в дымке облаков. Хвойный аромат сосен, витавший в воздухе, примешивался к сладковатому запаху мокрой соломы. Если б не этот проклятый дождь, он не потерял бы столько времени и был бы дома уже сегодня вечером. А так и он, и лошадь дошли до крайнего изнеможения, много часов кряду пробираясь сквозь потоки ливня и грязи.

Вскоре вернулся привратник, тихо шлепая босыми пятками по гладкому дощатому полу галереи.

— Простите, господин, что заставил ждать, — сказал он, оглядывая Акитаду с ног до головы, потом, по-видимому, оценив одежду и меч, спросил: — Позвольте узнать, за какой надобностью приехал достопочтенный господин — почтить ли богов службой или в поисках крова?

— Боюсь, меня интересует только кров. — Акитада достал карточку со своим именем [2] и протянул монаху.

Тот, глянув на нее, низко поклонился.

2

В те времена уже существовало некое подобие современных визитных карточек — новшество, пришедшее из Китая

— Какая честь для нас, господин, — сказал он. — Позвольте проводить вас к настоятелю.

Акитада украдкой вздохнул. Ему, измотанному трудной дорогой, сейчас было не до любезностей и не до чинных разговоров за чашкой фруктового сока, однако положение обязывало.

На этот раз монах зашлепал по галерее влево. После бесконечных переходов и коридоров он остановился перед простой, но отлично отполированной деревянной дверью. Ее открыл мальчик-служка лет десяти-одиннадцати. В глубине комнаты на небольшом возвышении сидел почтенных лет старец.

— Его преподобие Гэнсин, — тихо и с благоговением проговорил монах.

Щуплый, усохший старец почти походил на скелет, сморщенная кожа на его гладко выбритом черепе напоминала пожелтелую бумагу. На нем были темное шелковое кимоно и роскошная накидка из многоцветной парчи. Костлявые скрюченные пальцы, похожие на птичьи лапки, неторопливо перебирали бусинки янтарных четок. Глаза его были закрыты, веки казались почти прозрачными, а тонкие, плотно сжатые губы беззвучно шевелились.

— Ваше преподобие, — шепотом обратился к нему привратник. — Достопочтенный господин Сугавара желает засвидетельствовать вам свое почтение.

Бусинки четок продолжали двигаться. Наконец истонченные временем веки поднялись, и блеклые выцветшие глаза устремились на Акитаду.

— Это какой же Сугавара? Не Мичицанэ ли? — Голос Гэнсина напоминал шорох сухих листьев.

Мичицанэ. Давно усопший, хотя и не преданный забвению.

— Нет, ваше преподобие, — сказал Акитада, шагнув вперед и раскланиваясь. — Боюсь, я совсем не тот, о ком вы упомянули, и мало имею общего с моим прославленным предком. Я Акитада, с недавних пор занимающий временный пост наместника провинции Эчиго. — Эти слова он произнес со странной смесью гордости и смирения. Назначение в Эчиго оказалось уделом не из легких, и никому, кроме самого Акитады, не было известно, каким трудом дались ему его достижения.

Настоятель озадаченно качнул головой:

— Наместник? А я думал… — Он не договорил, и истонченные веки снова опустились.

По всему видно, этот визит вежливости грозил оказаться даже еще более утомительным, чем предполагал Акитада. Он мучительно силился подобрать слова, способные сподвигнуть старца хотя бы на подобие беседы.

— Еще несколько лет назад я занимал скромный пост в министерстве юстиции, а теперь вот меня вызывают обратно в столицу.

Веки слегка приподнялись.

— Юстиция? — Гэнсин задумчиво поджал губы. — Ну что ж, юстиция — это неплохо. Вполне достойный выбор. Пожалуйста, Акитада, садитесь. Я рад, что вы наведались ко мне.

Стараясь скрыть удивление, Акитада сел, лихорадочно пытаясь придумать, как объяснить дряхлому священнику, что лишь застигнувшая в пути непогода привела его в этот буддийский монастырь. Вслух же он сказал:

— Ваше преподобие, я искал здесь лишь краткого отдыха, возможности навести порядок в мыслях и взбодрить дух. — Произнеся эти слова, он почти не покривил душой.