Адские игры.
Шрифт:
Справедливости ради следует заметить, что Глория и Марсель продержались дольше остальных.
– Я вас знаю, - наконец, не выдержал Уильям, стараясь, чтобы его голос звучал жестко и агрессивно, но получалось у него не очень. (Хотя, вероятно, этого бы хватило большинству тех, с кем ему приходилось иметь дело.) - Джон Тэйлор, первый частный сыщик Темной Стороны... Еще одна проклятая ищейка, копающаяся в чужом мусоре. Охотник за сенсациями и смутьян. Не говори ему ничего, Элеонора.
– И не собиралась, идиот, - Элеонора бросила на брата короткий взгляд, от которого от сразу надулся и замолчал, а потом перенесла
– Ваш отец думает иначе, - спокойно возразил я.
– На самом деле, он платит мне чертовски много денег за мое пребывание здесь, и у меня есть его личное одобрение любого чертова вопроса, который я захочу вам задать. А что Папа хочет, Папа получает. Или я не прав?
Они оба с вызовом уставились на меня. От этой парочки я не получу ни одного легкого и прямого ответа.
– Почему вы оба здесь?
– я задал этот вопрос, чтобы только с чего-то начать.
– Я имею в виду – в ваших покоях в Поместье, а не в ваших собственных домах на Темной Стороне? Это...необычно, не так ли?
Снова молчание. Я тяжело вздохнул. – Мне отправить Гоббса за вашим отцом, чтобы он отшлепал вас обоих?
– Мы здесь из-за этого абсурда по поводу нового завещания, - сказала Элеонора. Это было все, что она хотела сказать, но она не могла заставить себя остановиться, только не сейчас, когда в ней скопилось столько раздражения, а под рукой имеется слушатель.
– Я не могу поверить, что он готов лишить всех нас наследства, спустя столько времени! Он просто не может! И уж конечно не в пользу этой ханжеской маленькой коровы, Мелиссы! Она скрылась только потому, что знает, что я с ней сделаю, когда она попадет мне в руки! Она отравила разум нашего отца и настроила его против нас.
Уильям громко фыркнул.
– Изменение его завещания в самый последний момент? Старик, в конце концов, впадет в маразм.
– Если бы все было так просто, - сказала Элеонора, втягивая половину сигареты за одну затяжку.
– Нет, он что-то замышляет. Он всегда что-то замышляет...
– Каково было душевное состояние Мелиссы до того, как она...пропала? – спросил я. – Она могла что-то сказать по поводу подготовки нового завещания?
– Понятия не имею, - отр е зал Уильям.
– Она не разговаривала со мной. Или с Глорией. Заперлась в своей комнате и не выходила. Так же, как и Павел.
– Не вмешивай в это моего Павла! – немедленно отреагировала Элеонора.
– С ним все в порядке. Просто он...впечатлительный.
– Ага, - проворчал Уильям.
– Он впечатлительный, точно...
– И что ты хочешь этим сказать? – Элеонора наступала на брата, с бойцовским огнем в глазах.
Я узнал старый спор, едва его увидев, и поспешил вмешаться.
– Что вы оба собирались делать по поводу нового завещания?
– Конечно, оспорить его!
– бросила Элеонора, снова взглянув на меня.
– Бороться всеми доступными нам средствами.
– Даже с помощью похищения? – уточнил я
– Не будьте посмешищем. – Элеонора прикладывала все силы, чтобы смотреть на меня свысока, хотя я был на несколько дюймов выше.
– Милый Папочка до капли вытряхнул бы из нас души,
– Успокойся, Элеонора, - сказал Уильям, но она его не слушалаи продолжала говорить. У меня сложилось впечатление, что произошло слишком многое.
– Мелисса не была похищена. Она спряталась, надеясь, что буря ее не коснется. Не дождется! Я позабочусь об этом. Что мое, то мое, и никто не смеет брать то, что принадлежит мне. Особенно моя сладкая, улыбающаяся, вероломная племянница!
– Предположим, - сказал я, - ради спора, и еще потому, что я буду вас бить, пока вы не согласитесь, что Мелисса действительно была похищена. Как вы думаете, кто может за этим стоять? У вашего отца есть какие-то серьезные враги или кто-то еще, кто мог бы нанести ему удар в спину, используя его внучку?
Уильям снова громко фыркнул снова, и даже Элеонора выдавила слабую улыбку, пока она тушила сигарету, оставляя следы на полированной поверхности стола.
– Врагов у нашего отца, как у собаки блох, - ответил Уильям.
– Он их коллекционирует, нянчится с ними.
– Иногда я думаю, что он из кожи вон лезет, чтобы сделать новых, - добавила Элеонора, прикуривая очередную сигарету от золотой зажигалки «Зиппо» с монограммой.
– Просто, чтобы добавить остроты в свою жизнь. Ничто не так не добавляет упругости его походке и блеска его глазам, как новый враг, которого надо свалить и уничтожить.
– Не хотите назвать какие-либо конкретные имена? – уточнил я.
– Ну, Власти, конечно, - сказал Уильям.
– Потому что они не позволили бы Папе стать членом их маленького частного клуба. Никогда не знал причин. По-моему, они бы идеально подошли друг другу. В конце концов, они управляли Темной Стороной, и он владел большей ее частью. Но теперь все они мертвы...
– Я знаю, - сказал я.
– Я там был.
Все в Библиотеке пристально посмотрели на меня. Возможно, впервые осознав, что некоторые ужасные вещи, которые они обо мне слышали, могут оказаться правдой. А отказ отвечать на мои вопросы, в конце концов, может оказаться не такой уж хорошей мыслью. У меня плохая репутация на Темной Стороне, и я прикладываю немало усилий к в ее поддержанию. Это существенно облегчает мне жизнь. Хотя я и близко не убил столько людей, как все думают.
– Хорошо, - в голосе Уильяма появилось легкое беспокойство, - полагаю, что теперь главный враг нашего отца – это Уокер, поскольку других нет. В отсутствие Властей он всем заправляет, больше некому.
Я задумчиво кивнул. Конечно, Уокер. Это тихий, спокойный и очень воспитанный джентльмен, который б о льшую часть своей жизни выполнял для Властей грязную работу. Он мог вызвать армии, чтобы они его прикрывали, и успокоить бунт одним задумчивым взглядом, а каждое его слово и каприз – это закон. Когда он использовал Голос, никто не мог ему отказать. Говорят, однажды он заставил труп сесть на столе в морге плиты и отвечать на его вопросы. Широко известно, что Уокер готов сделать все, что угодно, лишь бы работа была сделана. И он никого не боялся.