Адский мир
Шрифт:
Капитан жестом показал Кристел, чтобы она выключила походный фонарь, и опасливо выглянул из-за косяка в городской сумрак. Кругом было пусто, никакого намека на чужих. Хантер шагнул вперед, осмотрелся, затем кивком пригласил Кристел присоединиться к нему. Она выполнила команду, пристегнув фонарь к поясу, — на случай, если он срочно понадобится.
Солнце уже почти совсем закатилось. Небо наливалось ночной чернотой. Вдалеке стояла медная башня, высокая и загадочная, подавляющая соседние здания.
Хантер повернулся к разведчице: сказать, что можно спокойно уходить, — и застыл на месте. У нее за спиной стена треснула и развалилась.
Кристел опять держала меч двумя руками и до омерзения холодно ухмылялась. Огромные насекомые падали под ударами, уцелевшие набрасывались на раненых. Теперь разведчица уже откровенно засмеялась. Для этого ее и готовили, такие минуты придавали смысл жизни: минуты действия в качестве совершенной машины-убийцы. Чужие пришли к ней, она рубила их и была удовлетворена.
Хантер наконец бросил в лозы свою предпоследнюю гранату. Взрыв проделал брешь во вьющихся растениях, и он устремился в нее, не обращая внимания на шипы, которые секли незащищенные руки и лицо. Вокруг разведчицы все было усыпано изрубленными насекомыми, и казалось, сейчас ей не хватает врага. Капитан схватил Кристел за руку и толкнул вдоль по улице. Секунду разведчица упиралась, потом лихорадка убийцы ушла, и Кристел побежала вместе с ним к медной башне.
А позади надвигались чужие, во всем многообразии и безобразии своих форм.
Корби поднял пистолет и, ничего не видя, выпалил в темноту. Сверкающий энергетический удар на мгновение осветил зал памятей и проделал аккуратную дыру в груди бронированного чужого, который проламывал стену. Тот вскрикнул во вновь наступившей темноте — неожиданно высоким для такого крупного создания голосом. Корби судорожно шарил руками вслепую, отыскивая экстрасенса. Он знал, что де Шанс где-то рядом — слышал, как ее рвет уже просто желчью, — но не мог нащупать. Потом пальцы наткнулись на что-то твердое и неподатливое, и на секунду замерло сердце.
— Стой спокойно! — резко сказал Линдхольм. — Если в темноте мы начнем суетиться, то закончим тем, что поубиваем друг друга. Включи силовой щит. Будет немного светлей. А я достану у тебя из вещмешка походный фонарь.
Корби привел в действие щит, на руке у него засветилось энергетическое поле, и мрак чуть рассеялся. Линдхольм бросил взгляд на чужого, грудой лежащего в обломках стены, и начал рыться у Корби в вещмешке в поисках фонаря. Корби нежно обнял экстрасенса за плечи и поставил на ноги. В поисках опоры она прислонилась к нему и уцепилась за руку. Сухая рвота прекратилась, женщина была бледна как смерть, ее трясло. Морской пехотинец в тревоге смотрел на нее. Лицо де Шанс вытянулось и заострилось, в глазах ничего не отражалось. Откуда-то издалека, со всех сторон, послышались визг и
— Свен, надо уходить отсюда, — сказал Корби. — Экстрасенс не в себе, а чужие тут будут с минуты на минуту.
— Полагаю, ты прав, — ответил Линдхольм.
Морской пехотинец осмотрел все в поисках выхода, но единственная дверь была та, через которую они проникли сюда. С одной стороны обрушилась стена, однако туша бронированного блокировала подступы оттуда. Между тем сам бронированный мертвец начал подавать признаки жизни. Линдхольм выругался, нацелил дисраптер в пол, нажал на спусковой крючок, и энергетический луч прожег перед ними отверстие. Пол застонал и содрогнулся. От дыры побежали трещины, но через несколько секунд пол успокоился. Корби мрачно посмотрел на Линдхольма:
— Вниз? Ты шутишь? Там может быть все, что угодно!
— Предложи что-нибудь получше.
Корби насупился:
— Бывают дни, когда лучше утром не вставать с постели.
Линдхольм уселся на пол и свесил ноги в дыру:
— Я иду первым, ты спускаешь ко мне экстрасенса.
— Понял, — ответил Корби.
Он подтащил к отверстию в полу покорную де Шанс и стал нетерпеливо ждать, когда Линдхольм скроется в темноте. Потом оглянулся к дверному проему. Там ничего не было видно, но морской пехотинец слышал, как приближаются чужие. Судя по звукам, они шли во множестве. Бронированный чужой на обломках стены поднял голову. В полумраке его глаза ярко засветились голубым огнем. Корби посмотрел на полубессознательного экстрасенса. Что же за чертовщина скрыта в этом шаре-памяти, если она вызвала такую реакцию? Потом, однако, морской пехотинец решил, что и не хочет знать ответ.
Из дыры снизу свистнул Линдхольм, и Корби осторожно спустил экстрасенса ему на руки. Де Шанс пробормотала что-то неразборчивое, но осталась в полубеспамятстве. Бронированный чужой приподнялся над грудой обломков. Корби быстро сел около дыры и оттолкнулся вниз, в темноту.
Он оказался в круглом туннеле высотой футов в семь. После огромных размеров других строений туннель определенно нагонял клаустрофобию. По грубым каменным стенам сочилась влага и собиралась на полу в лужи. Стояла омерзительная вонь. Линдхольм поднял фонарь и посветил в глубину туннеля. Он тянулся вдаль, насколько можно было видеть. Морские пехотинцы переглянулись.
— Ну, и куда теперь? — нарушил молчание Корби.
— Спроси что-нибудь полегче, — ответил Линдхольм. — На мой вкус, одинаково, что туда, что сюда.
— Нет, — заявила де Шанс. — В эту сторону.
Дрожащей рукой она указала направление. Линдхольм отпустил ее и, когда она выпрямилась без его поддержки, ободряюще улыбнулся. Глаза у нее снова сфокусировались, но выглядела экстрасенс ужасно. Кожа на бледном и изможденном лице обтянула кости. Со лба стекал пот, глаза глубоко запали, руки заметно тряслись.
— Как вы себя чувствуете? — мягко спросил Корби.
Де Шанс мрачно улыбнулась:
— Буду жить.
— А что вам показал шар? — поинтересовался Линдхольм.
— Не сейчас, — ответила де Шанс. Она снова указала направление по туннелю. — Нам нужно идти туда, и быстро. Чужие скоро будут здесь. Мы им очень нужны, и они не прекратят погоню. Им нужен наш рассудок. Наша убежденность. Думаю, туннель — часть бывшей канализации. Мы пойдем по нему, пока не приблизимся к медной башне, а потом снова прорвемся наружу.