Адский Парад
Шрифт:
Наконец, он услышал, как лопата ударила по доске под ним. Гроб содрогнулся. Тому захотелось заплакать от облегчения. Его вот-вот спасут! Оставался вопрос, что за существа станут выкапывать человека из могилы снизу, но, если честно, ему было все равно: спаситель оставался спасителем, как бы ни выглядел и откуда бы не явился.
Теперь он чувствовал, что в гроб вцепилось множество рук, вокруг раздавались громкие голоса. Он не понимал, о чем говорили, но, похоже, кто-то давал приказы – в следующий миг несколько крепких инструментов (возможно, ломов) впились в нижнюю
Их было трое - маленьких, востроглазых существ с раскрашенными лицами. Они представились как Кловио, Хилер и Блеб.
Но внимание Тома привлекли не гробокопатели, а их хозяин. Он знал человека, но не его имя. Этот тип оказался доктором, который быстро осмотрел Тома, перед тем, как отправить его в могилу. Не удивительно, что он не заметил жизни в висельнике, участвуя в заговоре с самого начала.
Его глаза теперь блестели еще ярче, и, когда он устремил их на «мертвеца», Том почувствовал, как окоченение проходит, и жизнь снова наполняет тело – с головы до пят.
– С возвращением, - сказал доктор: - Несомненно ты удивлен, встретив меня внизу.
– Пожалуй так, - ответил Том. Голос был хриплым из-за сдавленного горла, но доктор быстро помог ему.
– Выпей! – сказал он, протягивая Реквиему серебряную фляжку.
Будучи максималистом, Том сделал два больших глотка – ликер огнем заструился по хладным жилам.
– Мы забрали тебя в Подземье не из жалости, Том, - начал доктор.
– Нет?
– Нет, у нас есть для тебя работа. Ты наденешь костюм шамана, и возглавишь Адский Парад, который поведешь в мир. Люди слишком самодовольны, Том, ослеплены мелочами. Пора вселить в их сердца ужас.
Том подумал об огромной толпе, которая собралась посмотреть на его повешенье.
– С удовольствием, - сказал он: - С чего мне начать?
– С женщины, чью жизнь ты отнял, - ответил доктор: - С Мэри Резни.
МЭРИ РЕЗНЯ
– МЭРИ, МЭРИ, МЭРИ, - сказал Том Реквием: - Только посмотри на себя. Ты совсем не изменилась.
– А ты, Том, выглядишь так, словно тебя оскальпировали, повесили и похоронили заживо.
– Ты догадалась или?..
– Догадки для детей, - сказала Мэри: - Я полагаюсь на факты и решила увидеть каждое унижение, которому тебя подвергали после того, как ты забрал мою жизнь.
Лукавая улыбка, игравшая у нее на лице с первых секунд их встречи, исчезла. Она оскалилась, блеснув зубами, которые заострила после смерти, и добавила:
– Я ничего не пропустила. Суд. Приговор. Каждую жалкую секунду в тюрьме, когда ты молил о прощении...
– Никого я не молил! – проворчал Том Реквием.
– Еще как. Ты рыдал, пока из носа не потекли сопли, так боялся оказаться в аду за грехи. Но ты везучий сукин сын, Том Реквием, ведь куча людей попала в пекло и за меньшие проступки! Гораздо меньшие! Другие горят в вечном пламени за преступления против естества и господней любви. Но ты… ты возглавишь Парад, выведешь нас из Подземья в бедный
– Ага… Здорово получилось, да? То есть я не могу сказать, что не обделался, когда оказался в том проклятом гробу. Но теперь… все налаживается.
– Только не думай, что ты один будешь веселиться. Я тоже участвую в параде, чтобы присматривать за тобой и убедиться, что ты не натворишь дел.
– Правда?
– Признай, тебя это бесит.
– Ну, сам я о тебе, конечно, не вспомнил бы, - ответил Том: - Но, возможно, теперь мы снова друг в друга влюбимся.
– Сомневаюсь, - улыбнулась Мэри Резня.
– Но ты очень красива.
– Ты сказал это за несколько минут до того, как вонзить нож мне в сердце.
– Ох, стоит ли вспоминать прошлое? Оно быльем поросло.
– Нет, Том, не правда. Честно говоря, сбросив смертную оболочку, я освоила клинки и могу защититься от тебя или любого другого труса, если он попытается причинить мне вред.
– Какой вред? Ты мертва.
– Они ведь не рассказали тебе о наших зрителях?
– Нет.
Мэри Pезня саркастически улыбнулась:
– Мы дадим представление падшим ангелам, Том. Прогнившим душам, что оставили место рядом с господом, ради жалкой надежды на революцию. Вот наши единственные зрители, и они опасны, Том. Любители злых шуток. Разрушители надежд. Они день и ночь плетут заговоры, пытаются снова восстать против Неба.
– Мне все равно.
– Будет не все равно, если перейдешь им дорогу. Мы можем умереть тысячи раз от рук этих существ, и каждая смерть станет трудной.
– Тогда никакого шоу. Просто отправимся, куда глаза глядят.
– Только послушай себя. Говоришь так, словно они нас наняли и доверяют нам. Мы с ними похожи! Им известно, кто ты, Том: лжец, мошенник и вор.
– А что они говорят о тебе? Изменница?
– Возможно.
– Шлюха?
– Полегче со словами. У меня нежное сердце.
– У тебя? Сердце? Ты задушила кучу нежеланных младенцев и избавлялась от матерей, умерших во время родов… не изображай святую… не со мной. Мы слишком хорошо друг друга знаем… и так сильно ненавидим…
– Ах, Том, ненависть это только начало, - сказала Мэри Резня, склонившись к нему: - Я испытываю к тебе тысячу разных чувств, и ни одно из них не приятно.
– И все же… когда отправляемся?
– Сперва, - ответила Мэри: - Не желаешь ли увидеть мой номер?
– Не знал, что он у тебя есть.
– Я не просто милое личико, Том, в отличие от некоторых. Вот, - она щелкнула пальцами и огромный деревянный сундук, украшенный карнавальными узорами – канареечно-желтыми, красными, зелеными и золотыми – скользнул по земле и остановился у ее ног. Ни одна собака или птица не подчинялась своей хозяйке лучше, чем он.
– Откройся! – приказала Мэри.
Замок щелкнул почти сразу. Крышка сундука поднялась и его содержимое взмыло в воздух, сверкающим бритвенно-острым роем. Мечи, мечи и еще раз мечи. Мечи полководцев, мечи мясников, мечи, прямые, как божий взгляд, мечи, изгибавшиеся, как спина женщины.