Адский поезд
Шрифт:
— Может, еще подождем? — спросила Аня.
Костя сморщился и посмотрел на нее с вопросом. Она сделала вид, что ничего не замечает.
— Да. Может, он пошел в другой вагон? — спросил Колёк.
— Ладно. Давайте, — сказал Саша, — ждем еще пятнадцать минут.
— Пол часа подождем, — сказал Костя.
— Нет, пятнадцать минут.
— Гм. А с какого перепугу ты стал командиром?
— Да я так, — произнес Саша многозначительно.
Было видно — он этим что-то показывал. Это была определенная степень игнорирования. Но Костя, он-то знал. А Саша….. Саша все еще находился на волне своего звездного часа.
Он совершенно спокойно, на глазах у всех, у вел у товарища
Он был на 100 % уверен в своей теории.
Он был готов победить невидимого соперника.
— Ладно, — Саша согласился, — так уж и быть.
— И что потом? — спросил Алёшка.
— После этого не делаем марш-бросок к локомотиву. Я не спорю — возможно, что мы двигаемся автоматически.
Он подчеркнул — не.
Он был уверен, что их прослушивают, и что его ухищрения ему помогут. Но, если бы все и было так — помогли бы?
— Там может и охрана быть, — произнес он, — да, скорее всего — есть. Какие-нибудь менты. Толстые такие хари. Красные.
— Нет, дурак. Там спецназ, — сказал Алеша.
— Черт. А чего тогда мы его ждем?
— Кого?
— Ромку. Его там повязали.
— Там. Да. Но — не так, — Петькин показал в другую сторону.
— А-а-а-а.
— Сидят, чисто в шлемах. Ждут. Ну пусть ждут. Я им покажу паркур. Хоп, хоп, йоу, ком он!
— Так ты чо, правда боксер?
— Бокс — чмо.
— Ты, да ладно.
— Бокс устарел. Это не продвинуто! Паркур. Ты занимался, чувак?
— Нет. Я пиво люблю пить.
— Все не так, как вы думаете, — произнес Костя.
Он открыл пиво.
— Последнее.
— Скоро купим, — сказал Петькин.
— Посмотрим, — заметил Костя, — на самом деле, у меня — другая версия. То есть, это не версия, это так и есть. Просто я хочу, чтобы вы задумались. Хотя это и бесполезно. Все бесполезно. Ничто не изменится. И вы ничего не сможете изменить. На самом деле это — никакой эксперимент. Поезд попал в ад. Это то же самое, что произошло в 1911-м году с тем составом, в котором было три вагона. Время от времени это происходит. На самом деле, это происходит регулярно. Жителям ада нужна свежая кровь, свежая пища. На земле регулярно кто-то пропадает. Просто об этом не сообщают. Возможно, что и об этом не сообщат. Еще бы. Целый пассажирский поезд исчез. Мы — в аду. Всех пассажиров уже съели, остались только избранные. Для особого обеда. И этот обед уже происходит. Рому только что съели. Я говорю это ни для чего. Просто ничего не имеет значения. Никакой охраны тут нет. Нет ничего. Всех ждет одна участь. Я думаю, самое время подумать о том, как была прожита эта жизнь. Хотя, и это не имеет значения. На самом деле, когда жертву поедают, она не умирает. Муки могут длиться вечно. Это хуже, чем умереть, во много раз. И потому, надо подвести итог. Возможно, осознание поможет вам, и тогда мук после смерти не будет. Наступит настоящая вечная ночь! Но этот мелкий придурок Петькин — он все портит. Мне стыдно, что я рядом нахожусь! Посмотрите на эту мелкую тварь! Вместо того, чтобы принять смерть достойно, он и сам подпрыгивает, и других заставляет подпрыгивать. Но все мы сейчас находимся во власти Дьявола. Здесь нет бога. Это — ад. Молиться бесполезно. Мы можем воздать хвалу Ему. Мы должны упасть на колени и прославлять его великолепные рога. Смотрите. Это не мое предупреждение. Это — его предупреждение!
— Тебя прорвало, придурок! — воскликнул Петькин.
— Мы очень скоро узнаем, кто из нас придурок! — ответил Костя спокойно.
— Ну, посмотрите на этого идиота!
— Костя! — воскликнула Аня. — Ну и ладно! Знай, я тебя никогда не любила!
— Это не так, — ответил Костя.
— Хорошо, это не так.
— В чем же
— Просто я классно трахаюсь, — ответил Петькин, — в этом весь вопрос. Когда женщина узнает, как я умею трахаться, она готова бросить все и быть со мной. Я — бог секса.
— Глупо, — сказал Костя расстроено, — особенно сейчас.
— Когда это? Да если честно, Костя, у меня нет на тебя никакой обиды. Кто ты, а кто — я? Ну сам посуди? Ну, даже по учебе. Я иду на красный диплом. Я постоянно пишу работы по философии. Я вхожу в философский кружок. Вот — удостоверение.
Он вынул из кармана удостоверение философского кружка и потряс им.
— Я очень перспективен. Меня ждет большое будущее. Это бесспорно. А ты — обычный рядовой парень. Я на тебя не в обиде. Но то, что ты говоришь, это сверх всего, амиго. Да, камрад. А меня, знаешь, в интернете знаешь. Есть такой сайт, либ. ру, меня так знают. Недавно я опубликовал там свой новый рассказ, и люди по достоинству его оценили. Потом, меня ведь тоже знают на удаффкоме. Оба. И все. И приплыли. Камрад Буффало, царство ему небесное. Хотя нет, он жив. Я это чувствую. И вот теперь, когда мы подошли к истине, ты начинаешь, Костя. У тебя поехала крыша. Ты еще вуду пипол вспомни! Мы — в аду! Нет, братан, пойми, амиго, если бы я такой расклад придумал, это бы еще годилось. Верно, ребят? Я — ориджинал гай, е, я могу. Написать сценарий. Обойти по очкам Федю Бондарчука. Нет, йо, ты переборщил. Тебе обидно за Аньку. Но я же не виноват, что я один такой. Ты — один из многих. Разве я говорю, что ты дурак там, тупой, просто ты — один из многих, а я — я один такой, пойми.
— Это — твой приговор, я вижу, — произнес Костя.
— Да. Да.
Тут Петькин прыгнул и слету ударил Костю в лицо. Удар был не мощный, но точный. Костя отлетел к столу и там упал за сложенные сумки. Петькин тотчас бросился вперед, чтобы, сев на грудь поверженного, добить его точными ударами. Но Алеша подхватил его и оттолкнул к двери.
— Все, все, — проговорил он, — короче.
Костя приподнялся, приложил руку к губам, посмотрел на кровь:
— Именно это я тебе прощаю, — сказал он, — что-то одно — можно. Как тому милиционеру. Хотя это нельзя. Это, как ты говоришь, поднимает баллы.
Она сел на пол, прислонился к нижней полке и посмотрел на ряды чудовищ.
Если бы они только могли выйти на свет. Если бы была дверь — сколько бы пищи они получили! Костя облизнулся, и все щелкнули зубами, засвистели хоботками, заскребли когтями.
— Наверное, есть какой-то путь, — подумал он, — определенно, мы можем выйти в люди, и тогда мир закончится, и воцарится вселенский ад, и мне будет хорошо, и Он призовет меня вновь, и я буду рядом.
Дьявол!
При мысли о нем он почувствовал тепло и радость. Казалось, это был целый мир, готовый пустить его к себе и одарить настоящей любовью.
— Ладно, прости, амиго, — сказал Петькин.
— Только за это, — сказал Костя, не открывая глаз.
— А что еще?
— Это не важно. Главное — это гордыня. И еще — паркур. Ты будешь страдать за паркур.
— Брат, ты точно сошел с ума, — сказал Алёша, — ты извини, но это так. Может быть, тебе поспать надо?
— Мы сейчас не можем спать, — сказал Петькин.
— Но и его мы не можем бросить, — возразил Алеша, — а ты, братан, в натуре, в натуре. В натуре, ты дурак какой-то. Не видишь, у чувака крыша с катушек слетела. Да у кого угодно бы слетела! Я еще удивляюсь, как я нормальный. Короче, надо, чтобы Костя пришел в себя. Так у нас ничего не получится. И надо пойти двери закрыть. Рома наверняка их открыл. Надо проволокой завязать.
— А если он вернется? — спросила Аня.