Адское веселье!
Шрифт:
БУХ…
В зал влетело облако каменной шрапнели.
БУХ…
Еще одно облако, но уже чуть пожиже.
В поднявшемся пылевом тумане проявилась громадная фигура, решительно шагающая вперед. Еще миг и Бом остановился – прямо на спине жалобно захрустевшего жука – коротко оглянулся, моментально оценил ситуацию, пробасил, поудобней хватаясь за рукоять оружия:
– Хоть бы пригласили…
– Так ведь пригласили – крикнул я из укрытия – Истуканов не бейте! Только жуков на их головах! Это ментальные хозяева!
– Бить по шапкам членистоногим – понял меня казначей.
Звякнуло приглашение вступить в группу. Едва принял, как тут же поступило еще одно – стать лидером группы. Я согласился. И, устало облокотившись на плечо окаменевшего пузана, начал командовать, не забывая указывать цели рукой:
– Лекари! Лечим Бланшера! Вон того парня! Кто-нибудь дайте ему рапиру или меч! Берегитесь тех тоннелей – в них рождаются жуки и где-то там же засела еще порция золотых истуканов! Золото не трогать – оно наверняка проклято! Жуки взрываются! Осторожней! Начинаем зачистку!
– Да, лидер!
– Сделаем!
– Наваляем жукам!
– Бей их!
– Режем глотки! Ломаем спины!
Бойцы рассредоточились, образовали несколько небольших построений и взялись за дело. Зал заполнился лязгом оружия, вспышками магии, боевыми кличами и предупреждающими криками.
Плечо под моей рукой дрогнуло. Оживший пузан рухнул на колени, на него осела отпавшая золотая пыль. Долго же он простоял. Либо чересчур сильная магия, либо же так действовало на тех, кто уже побывал в рабстве здешнего хозяина. А хозяин, кстати, замолк. Уже довольно долго от него ни гу-гу.
– Эй, Гольдус! – крикнул я – Ты где? Покажись гостям!
И ни слова в ответ.
Зато построенный из сокровищ трон вздрогнул и рассыпался огромной кучей золота. Драгоценной и неряшливой проклятой кучей. Лавируя между сражающимися сокланами, я зашагал к куче, не забывая раздавать указания.
– Слева группка жуков! Бью терновником, не лезьте! Следите за тоннелями!
Успешно добравшись, ненадолго замер, выискивая замеченную во время посиделок на троне мелочь. На самом деле мелочь. Золотую, увесистую и, как сам подсказал мне разговорившийся Гольдгус, нестерпимо блестящую. Отыскать ее мне помогла стайка шестиуровневых жуков деловито копавшихся в золоте. Они разбрасывали украшения, путались в цепочках, взрывали жвалами золотые завалы. И вскоре отыскали искомое. Самый крупный жук стиснул жвала и поспешно побежал прочь, в то время как остальные развернулись ко мне. Я перепрыгнул их. И приземлился на спине запищавшего насекомого. Подпрыгнул еще раз, добивая. Нагнулся и вытащенным из инвентаря незажженным факелом, вырвал из исчезающих жвал золотую монету.
Да. Просто золотая монета. Вот только начищена она была до невероятного блеска. И вместо хорошо знакомых мне изображений на сторонах монеты, тут было вычеканено другое – восседающий на троне толстяк с торчащими из тела шестью лапами, со жвалами торчащими изо рта и крохотными глазками.
– Ну здравствуй, Гольдгус.
Лежащая
– Уже с деньгами разговаривать начал, босс? – прогудел подошедший Бом – Одобряю!
– Это здешний босс – ответил я, выпрямляясь – Уверен процентов на девяносто девять.
– Монетка золотая? Хм… деньги правят миром. Эй, босс, отзовись!
Монетка скромно промолчала. Но продолжала ярко сверкать. Очень недружелюбно пялился толстяк со жвалами.
– Гольдгус – будто плюнув, произнес я – Как бы тебя прикончить, а? Руками трогать боюсь. Сапогами тоже. Вдруг проклянет… меня дочурка прикрывает, конечно. Но все же…
– Гольдгус – повторил Бом.
– Он назвал себя богом.
– Ну-ка… – наклонившись, полуорк почти приник лицом к монете. Вгляделся. Выпрямился. Задумчиво почесал затылок – Предмет не опознан. Надо проводить идентификацию. Но вполне может быть.
– В смысле?
– Это может быть вещественной ипостасью божества – пояснил казначей – Сам бог давным-давно был низвергнут и отправлен в ад. А одна из ипостасей осталась. И творит всякое непотребное…
– Ты слышал о боге Гольдгусе?
– Нет. Не из нынешних точно. Надо копать архивы.
– Монету как забирать будем?
– А вот как… – когда казначей выудил из огромного мешка банку с солеными огурцами, я ничуть не удивился. С такой грузоподъемностью как у Бома с собой можно хоть весь холодильник при желании таскать. Без ущерба для дела.
– На – я послушно взял огурец, захрустел. Вкусно. Солено. Хрустко. Бом забросил в пасть сразу два огурца. Захрустел. Так мы и стояли посреди зала, у огромной кучи золота, хрустя солеными огурчиками и безмятежно наблюдая, как сокланы уничтожают жуков, валят золотых истуканов, забрасывают пылающие факелы в темные тоннели, запускают туда же светляков.
– Не очень слаженно пока – вздохнул Бом.
– Пока что – успокоил я его – Пока что. Слаженность придет.
– Это да… держи огурчик.
– Да не хочу я уже.
– Не пропадать же?
– Дай кому-нибудь из наших похрустеть.
– Да щас! Не доросли они еще, чтобы хрустеть вместе с начальством! Огурец из рук кланлида или казначея – премия! Награда боевая! На груди можно носить как орден!
– Ты не перебарщивай.
– Ничего не знаю! И вообще – тому, кто сегодня особо отличится, торжественно вручу именной огурец!
– Шут с тобой – вздохнул я, забирая огурец – Вручай.
Доев огурцы, Бом снял с пояса кинжал, подцепил с пола монетку. Поднес к горлышку банки.
– Рассол не вылил – напомнил я.
– Ага. Не вылил – со значением кивнул полуорк, и монетка булькнула в крутой рассол – В нем соли мно-о-го.
Хм…
Я знаю только одну причину прятать что-то в соляном растворе – чтобы Аньрулл не разглядел. Слабость бога смерти – соль. А бог смерти почти вездесущ. Но монетку ему не углядеть. Бом мудр. Аньрулл нам, конечно, не враг. Но кто знает, что случится завтра.
– Ладно – сказал я, доев огурец – Принимай командование. А я пошел.
– На площади героев через полчаса, босс! – напомнил Бом.