Адвокат дьяволов
Шрифт:
Ленская сразу призналась, что преступников вряд ли они найдут, что портфель с бумагами те, скорее всего, выбросят куда-нибудь на помойку, и паспорт тоже вряд ли вернут.
— Ворам были нужны деньги, а такие вещи их не интересуют. Хотя паспорт потом могут и подкинуть.
Выяснилось также, что для того, чтобы возбудить уголовное дело, требуется указать ценность похищенного. И она не должна быть менее пятисот долларов.
— Вы точно хотите, чтобы мы возбуждали дело? — мило улыбаясь, спросила меня супермодель в милицейской форме. —
— Понимаю, — сказал я. — Но дело возбуждать надо! Иначе меня не поймут…
— А что с суммой?
— Сумму наберем, — заверил я. — Там у меня была ручка золотая. Она одна больше пятисот долларов стоит. Плюс сам портфель — итальянский. Но главное, среди вещей была рукопись книги писателя Эдуарда Лимонова. И эта рукопись бесценна! Именно так прошу в протоколе и отметить.
Так оно и было все ею отмечено.
В тот же день я пришел к Лимонову в Лефортово и рассказал, что случилось.
— Как же ты мог довериться Иванову?! — стал тут же возмущаться расстроенный пропажей своих рукописей Лимонов. — Зачем ты вообще садился в его машину?! Зачем оставил ему портфель?! Вот она — беспечность! А вдруг это опера за тобой следили? И как я теперь восстановлю рукопись? Если бы это были стихи, я бы вспомнил, но это же проза! Целая книга! Письмо Путину ладно — я могу восстановить, — у меня пометки, тезисы. Но книга!..
Как мог я пытался его успокоить. Даже показал копию своего протокола опроса, где было черным по белому напечатано: «Рукопись книги Эдуарда Лимонова «Книга воды» — бесценна».
Но впору было кому-то успокаивать и меня. В общем, перед выходными я принес Лимонову плохую весть…
А в субботу, встречаясь по другим своим делам с людьми… скажем так — известными в криминальных кругах, я поделился с ними своими неприятностями, рассказал, где и как это произошло, что находилось в портфеле.
— Это грузины, — уверенно сказали мне мои знакомые. Но найти их трудно — в Москве они действуют мелкими группами. И еще могут быть залетные.
В общем, никто мне ничего не мог даже обещать.
К Лимонову я не пошел ни в понедельник, ни во вторник, ни в среду. Подумал, пусть он остынет, успокоится. И в ту же среду, после обеда, вдруг раздался телефонный звонок, и молодой мужской голос предложил мне подъехать к кинотеатру «Гавана».
— У нас есть к вам дело.
— Сейчас буду, — ответил радостно я, догадываясь, какое именно дело может быть у этого человека ко мне. — Я живу тут недалеко.
— Мы знаем, — многозначительно произнес голос в трубке. — Как приедете, включите в машине аварийку, я к вам подойду.
Через полчаса молодой русоволосый парень в черной кожаной куртке вручил мне мой портфель со всем содержимым. Паспорт, материалы уголовного дела, письмо Лимонова Путину и рукопись его книги были на месте! Не хватало только золотой ручки. Но я даже не успел спросить о ней, как незнакомец сам пояснил с легкой улыбкой:
— Они успели ручку скинуть.
«Ну
— Я что-то вам должен?
Парень пожал мне руку:
— Ничего.
На следующий день, в четверг, с утра пораньше я поехал сообщить хорошую новость Лимонову. Одна неделя, и столько событий!
— Ну, слава богу! — облегченно выдохнул Лимонов. — А я уже написал новый вариант письма Путину. Тогда передай этот, второй вариант, — он получше…
Железный человек!
Вскоре в одной из газет было опубликовано, а затем перепечатано и другими «Открытое письмо Эдуарда Лимонова президенту России В. В. Путину».
А изданная чуть позднее «Книга воды» получила премию Андрея Белого.
Так что рукописи не крадут!
Как весело встретить Новый год в Лефортово?
Если ты там сидишь, то никак. Самая строгая, самая чистая, самая малонаселенная тюрьма России — главная ее тюрьма.
Следователи и прокуроры мрачно шутят: «Право сидеть в Лефортово надо заслужить на свободе!»
Лефортовский замок — действительно одна из самых старых и знаменитых тюрем России. И Лимонов прав: это именно военная тюрьма — по режиму и самому ее духу. Все по уставу. Никаких вольностей. Никаких нарушений раз и навсегда установленного чекистами порядка. В общем, ничего того, что свойственно почти всем российским тюрьмам с их вечной грязью и вонью, переполненными камерами и завшивленными матрасами, активной ночной жизнью и тюремной почтой.
Даже теперь, когда следственный изолятор Лефортово перешел от ФСБ в ведение Минюста России и большинство прежних сотрудников уволились, «фирменную марку» там стараются держать.
С одной стороны, чистота, малонаселенность и пусть и строгий, но все-таки порядок в камерах — это, конечно, хорошо, но, с другой стороны, я не встречал ни одного зэка, который бы не хотел перебраться из Лефортово куда угодно — хоть в Бутырку, хоть в Матросскую Тишину, где и грязно, и большая скученность народа, но зато больше воздуха, то есть свободы. В Лефортово же можно просидеть целый год, но не увидишь и не встретишься ни с одним заключенным, кроме своих сокамерников. Да и тех, как правило, один-два…
Поэтому в Лефортовском замке нормально (по тюремным меркам) встретить Новый год практически невозможно.
Зная это, я захотел все же хоть как-то скрасить пребывание Эдуарда в этих стенах, воспользовавшись тем, что с конца 2001 года его почти каждый день водили в кабинеты Следственного управления ФСБ для ознакомления там с материалами уголовного дела.
Последний рабочий день, когда обвиняемых повели в СУ, выпал в тот год на 30 декабря. Хотя я уже и не помню: может быть, это майор Шишкин решил сделать 31-е выходным и для обвиняемых, и, в первую очередь, для себя самого и следователей, которые вынуждены были все время, пока обвиняемые читали тома дела, находиться в кабинетах вместе с ними.