Адвокат Империи 7
Шрифт:
— Ты о том, насколько жёстко ты можешь себя с ними вести?
— Ага.
Роман задумался.
— Будь на твоём месте кто-то другой, я бы забеспокоился. Но раз это ты, то… будь помягче. Выжигать землю у них под ногами я тебе не советую.
— Да я же не идиот. Но и себя унижать всяким молокососам с золотой ложкой во рту не позволю.
— Я на твоей стороне. Но не забывай главного. Ты вошёл в этот зал под руку с Настей. А это как бы само собой предполагает, что сделал ты это с нашего одобрения…
— Даже если
— Даже если это и не так, — с улыбкой повторил Роман. — Тем не менее неосторожное слово может навредить уже именно нам.
— Не дурак. И так всё понимаю.
— Ну и отлично.
Наши бокалы ударились друг о друга с лёгким звоном.
И я не соврал. Я же и правда не дурачок. Всё понимаю. Я пришёл сюда с Лазаревой, а значит, многие сочтут меня её «фаворитом», как бы глупо это ни прозвучало. Такие вещи не делаются с бухты-барахты… Ага, ха-ха три раза. Кто бы мог подумать, что дочь одного из самых влиятельных графов государства просто захочет пройтись по нервам своего отца и явиться на такое мероприятие в сопровождении меня любимого?
Ну и пусть. Это, в принципе, не моё дело. Главное — не позориться самому, не позволять позорить себя и ни в коем случае не допускать того, чтобы кто-то посмел опозорить даму, с которой пришёл.
В последнем случае можно и в зубы дать. Образно говоря, разумеется. Или не образно. Тут уж как карта ляжет.
Ну и на сладкое, так сказать, я был рад, что Роман тоже находился тут. С ним я мог хотя бы расслабиться, не ожидая подлянки каждую секунду.
Тем временем приём плавно перетёк в уже знакомую мне оранжерею. Именно в этом месте я в прошлый свой визит сюда общался с Григорием Распутиным и его племянницей.
Сегодня это место значительно преобразилось. Здесь явно кто-то произвёл небольшую перестановку — места стало больше. Тщательно ухоженные растения чуть сместили, открывая для людей больше пространства. А на круглом мраморном помосте, где в прошлый раз за столом происходил мой разговор с хозяином поместья, уже стоял главный целитель Империи собственной персоной.
Григорий Распутин встречал гостей с тёплой улыбкой на лице, держа в одной руке бокал с шампанским, а левую убрав за спину.
Он ждал, пока все займут свои места, чтобы начать речь. Дабы особо не отсвечивать, я встал рядом с Романом, оглядывая присутствующих и внутренне гадая, каким образом распределялись места в зале. Вот Лазаревы, вроде очень влиятельные и всё такое, а стояли чуть ли не позади всех. Нет, место живописное. Прямо рядом с растущими в фигурных кадках странными, но очень красивыми голубыми розами. Но всё-таки немного непонятно.
О, а этот тут что делает?!
— Ром, — тихо шепнул я.
— Чего?
— Глянь вон там. Слева от колонны стоят. Что здесь Штайнберг забыл?
Лазарев проследил за моим взглядом и нашёл глазами невысокого
— Штайнберги с Распутиными родственники.
— Чего?
— Да не удивляйся ты, — улыбнулся Роман. — Там это родство в третьем колене. Один из предков Григория был женат на дочери Штайнбергов. Вот их и приглашают каждый год.
— Мда-а-а-а. Видимо, правы те, кто говорят, что в семье не без урода.
— Ты, главное, во весь голос об этом не кричи, — попенял мне Роман. — Но в целом да. У них сейчас всё довольно паршиво с финансами, а каким-то очень знатным родом они не были. Да и своей Реликвии, по понятным причинам, у них также нет.
Я с пониманием кивнул.
Эту особенность я знал прекрасно. Далеко не все аристократы обладали магической силой. Только самые старые и знатные роды. И на то имелось довольно много причин. И дело даже не в том — о чём мне рассказывал в своё время Лар, — что магические способности у людей со временем приходят в упадок или исчезают вовсе.
Тут сразу несколько факторов. Начиная с того, что, беря женщину замуж, обладатели Реликвии сохраняли свою фамилию, оставаясь в семье, и заканчивая тем, что аристократический титул можно было получить за определённые заслуги. Например, за военную службу. Как пример — очень многие вошли в списки аристократов после Великой Войны. Такие события всегда представляют собой невероятную возможность для проявлений как истинного героизма и стойкости духа одних, так и жадности и предприимчивости других.
Что характерно, скорее всего, награды они все получали, стоя плечом к плечу в одном строю. Но это уже частности.
В общем же и целом, получить титул и сопутствующие ему привилегии и всё прочее можно было разными способами. Да, непросто, но такая возможность имелась. Другое дело, что далеко не все из таких аристократов «выживали». Как пример, те же Штайнберги. Финансовое положение у них хромало на обе ноги, что я знал ещё со своего первого дела.
К счастью, с тех пор наши пути не пересекались, что иначе как благодатью я назвать не мог.
Ну и ладно. Мне с ними детей не крестить. Пришли и пришли. Бог с ними. Просто буду держаться подальше, что не самое плохое решение. Не то чтобы я боялся барона. Просто последняя наша встреча была так себе, а его благородие особой вежливостью не отличался. Зато, как я узнал позднее, был крайне злопамятен.
Гости тем временем заняли свои места, и Распутин начал свою речь.
— Спасибо всем, что пришли сегодня сюда, — произнёс глава самого известного рода лекарей Российской Империи. — Это традиция, которую наша семья поддерживает последние тридцать лет, и я рад, что и в этом году могу продолжить её…