Адвокат империи
Шрифт:
— Да нет. Всё норм, — выдавила она, прикусив губу. — Она училась со мной на одном курсе. Та ещё стерва.
— Да это я уже понял. Аристократка?
— Нет. Поначалу я тоже так думала. Она простолюдинка. Такая же, как я. Просто из довольно-таки богатой семьи. Знаешь, мы сперва даже подругами были. Хорошими подругами.
— Чего? С ней? — Я даже удивился, вспомнив, как эта дрянь разговаривала с Мариной. — Классическая же злая сука, как по мне.
— Это сейчас, — с какой-то грустью сказала Марина, глядя в окно. — Вначале она такой не была. Нет, ты не думай,
— Так что же случилось?
— Я точно не знаю. Слышала лишь, что у её отца появились серьезные проблемы. Они потеряли очень много денег. И с тех пор Оливия начала меняться. Стала более холодной. Настоящей злой сукой. Тут ты правильно сказал. И чем дальше, тем хуже.
Ясно-понятно. Я это прекрасно понимал. Из-за проблем в семье и резкой потери богатства, к которому она привыкла, Оливия стала самоутверждаться за счёт других. По крайней мере, я так думал. Расспрашивать дальше особо не хотелось, да и сам устал.
Это был длинный, но отличный день.
Глава 13
Молодой человек вошел в зал ресторана. Учтивый и великолепно выдрессированный метрдотель моментально оказался рядом с ним, уточнив, пришёл ли господин один или же кто-то его ждёт?
Стоило только молодому человеку назвать имя, как метрдотель сразу же кивнул, пригласив его следовать за собой. Они прошли через главный зал ресторана к отдельным кабинетам, которые держались для самых престижных гостей заведения.
— Ты опоздал, — недовольно произнёс Алексей Леонидович Вольский, отложив в сторону нож и вилку и вытерев губы белоснежной салфеткой.
— Прошу прощения, — извинился Евгений Розен, отодвигая второй стул и садясь за стол. — Задержался на работе…
— Да мне плевать, что там тебя задержало, — недовольно скривился Вольский. — Если я сказал тебе быть здесь ровно в восемь, значит ты приходишь сюда ровно в восемь. Не в восемь десять. Не в восемь пятнадцать. И уж точно не в восемь двадцать. Ровно в восемь! Ты понял меня?
Евгений кивнул, внутренне сдерживаясь от того, чтобы не поморщится.
— Да. Я понял. Ещё раз прошу прощения.
Один из самых известных адвокатов столицы несколько секунд смотрел на своего «протеже», после чего вздохнул, взял нож и вилку и продолжил трапезу. Стоит лежащему на тарелке перед ним идеальному стейку остыть и вкус будет уже совсем не тот. Хоть на помойку выкидывай.
— И так, чего ты добился за эти две недели?
Евгений ждал подобного вопроса. И у него даже готов был ответ.
Вот только едва он открыл рот, как Вольский замахал рукой не дал ему сказать ни слова.
— Можешь не говорить, — с явным недовольством в голосе произнёс тот. — Я и сам могу ответить. Ты не добился ни-хре-на!
— Я…
— Я разрешал тебе говорить? — перебил его Вольский с таким взглядом, что Евгений моментально проглотил все слова, которые собирался сказать. — Вот и молчи. Я рассчитывал, что ты будешь лезть вверх. По головам, если придётся. Но, похоже, что
Четвёртый сын барона Розена с жаром замотал головой.
— Нет. Не ошиблись.
— Так объясни мне, почему из всех вас четверых, делом занят лишь этот безродный щенок, Рахманов! Какого дьявола ты стоишь на месте?!
— Я хорошо выполняю свою работу, — Розен толком не нашёл, что сказать, кроме этого, за что получил ещё один уничижительный взгляд.
— Да плевать мне на твою работу, Евгений! — рявкнул в ответ раздражённый Вольский. — Ты, видимо, не понимаешь всей серьезности ситуации. По истечению вашего стажёрского срока из вас четверых останется только один. Один, Евгений. Остальные трое будут отбракованы. И пока ты «хорошо выполняешь свою работу», Рахманов закрывает сделку с полумиллионной компенсацией!
Заметив ошарашенное и сбитое с толку выражение на лице Евгения, Вольский усмехнулся и отправил в рот ещё один кусочек стейка.
— Что? Не знал? Хотя откуда тебе. Ты больше занят тем, что подкатываешь к секретаршам и другим младшим помощницам. Или, что? Думал, что я не в курсе твоих похождений? Ты, тупоголовый идиот, перекладываешь бумажки, а Рахманов зарабатывает очки!
— Он же занимается бесплатными делами! Да всем плевать на них… — попытался хоть как-то оправдаться Розен, но даже на его вкус оправдание вышло жалким.
— Всем на них плевать, Евгений, ровно до тех пор, пока жалкая замарашка и её помощник без нормального образования не уделывают барона и его адвоката одной из лучших фирм в городе, — вкрадчиво проговорил Вольский. — Одного из наших конкурентов, между прочим. Как, по-твоему, на кого посмотрит Гаранова, когда дойдёт дело до окончательного решения?
Вспомнив жуткую и злобную мымру на месте начальницы отдела кадров, Евгений поморщился. Светлана Сергеевна, как её вежливо называли все вокруг, по какой-то, непонятной для Евгения причине, имела решающее слово в решении того, кто из стажёров останется на своём месте. Не Григорий Игнатов, не начальники их отделов, не даже старшие адвокаты, с чей подачи они попали на эту работу. Нет. Окончательное и бесповоротное решение, по какой-то неведомой ему причине, оставалось за этой злобной старой сукой. Почему так получилось, Евгений понятия не имел.
— Почему просто не надавить на неё? — предложил он. — Чтобы оставили меня, а остальных вышвырнули на улицу?
При этих словах Вольский едва не подавился кусочком стейка. Даже закашлялся.
— Никогда, — прошипел он. — Слышишь меня? Никогда не смей даже заикаться о подобном!
— Да она просто злобная старая сука! — едва не воскликнул Розен, но один только взгляд его «патрона» моментально заставил его вжаться в кресло.
— Светлана Сергеевна очень и очень опасная женщина, — медленно, так, чтобы до его протеже дошло каждое слово, сказал Вольский. — Запомни это раз и навсегда. Только в твою тупую голову придёт мысль о том, чтобы как-то хитрить с ней, и она тебя сожрёт. Ты вылетишь на улицу раньше, чем успеешь это понять. В лучшем случае.