Адвокат олигарха

Львова Ева

Очередная свидетельница подробно рассказала о первоапрельской ссоре с мужем и красивом примирении с цветами и воздушными шарами, украшавшими троллейбус, прогрохотавший по спящей улице в четыре часа утра. Фармацевт уверяла, что не заметить появление ее шумного супруга было ну никак невозможно. Однако Лидия Сергеевна упрямо стояла на своем: она спала в машине и никакого празднично украшенного троллейбуса не видела. Тогда в зал суда пожаловал сам Виталий Симонов и рассказал, как он подъехал к аптеке и гудками и криками стал вызывать жену на улицу, при этом ни одной красной машины в этот момент у аптеки не наблюдалось.

Прижатая к стене Гуру Ма заерзала на стуле, но вдруг лицо женщины прояснилось, точно ее посетила

удачная идея, и Лидия Сергеевна торопливо заговорила, испепеляя меня взглядом:

– Ну да, я припоминаю, что ночью отъехала на пару минут в круглосуточный «Макдоналдс», чтобы сходить в туалет, дальше что? Вы, госпожа адвокат, уводите суд в сторону от основного разбирательства. Существует видеозапись с камер наблюдения, и там четко видно, как Аркадий со своей подельницей забираются в мой сейф и что-то крадут оттуда.

– Дойдем и до записи, – миролюбиво откликнулась я. – А пока возникает вопрос: откуда у Лидии Сергеевны взялась уверенность в том, что вор – именно Аркадий Иванов? Только ли видеозаписью она руководствуется в этом своем заблуждении? Давайте рассуждать логически. Мы только что выяснили, что в ночь ограбления госпожа Иванова не могла попасть домой, потому что забыла ключи, а Аркадий Всеволодович по вполне понятным причинам не брал трубку. Лидия Сергеевна некоторое время подождала мужа в машине около дома, а затем решила поехать на работу и заночевать там. Ночью Культурный центр ставят на охрану, и госпожа Иванова, отключив видеонаблюдение, проходит в свой кабинет и видит вскрытый сейф, после чего обнаруживает отсутствие Уха Энки. Она тут же звонит начальнику охраны, и Феликс Белякович приезжает на место ограбления. Но приезжает он не так быстро, как этого хочется Лидии Сергеевне, и она начинает предъявлять любовнику претензии, что он таскается по бабам, тратит на девок ее денежки и забывает, что основная его обязанность – следить за сохранностью имущества Культурного центра.

– Чушь, – с места выкрикнула Гуру Ма. – Все это выдумки адвоката Рудь. А где доказательства? Может, она пригласит в свидетели Феликса Беляковича?

– Всему свое время, – холодно заметила я, – дойдет очередь и до Беляковича.

– Нельзя ли поближе к делу? – сердито спросила судья.

– Защита просит пригласить в зал суда свидетеля Чунг Эня, – объявила я, не отрывая глаз от сердитого лица оппонентки.

В дверях показалась маленькая тщедушная фигурка мужчины, руки которого были скованы за спиной наручниками. Рядом с китайцем шли конвоир и переводчик. Процессия остановилась перед трибуной, и Чунг Энь настороженно посмотрел на меня.

– Будьте добры, свидетель, расскажите суду, где вы были в ночь с первого на второе апреля?

Переводчик озвучил вопрос на языке свидетеля, и лицо китайца тут же сделалось каменным, а голос, произносивший китайские слова, звенел от напряжения.

– Я забирал то, что принадлежит дацану Ван Свонг, – перевел переводчик.

– Вы говорите о золотой раковине с драгоценными камнями, которая хранилась в кабинете заведующей Культурным центром на Ярославском шоссе? – уточнила я.

Переводчик снова перевел вопрос на китайский, и маленький китаец торопливо заговорил, а переводчик принялся переводить его речь:

– Раковина Будды всегда принадлежала нашему монастырю, пока белый человек не убил стражей святыни и не похитил артефакт, чтобы бесчестно присвоить его себе. Почти сто лет монахи искали возможность вернуть священный дар в монастырь, и только в прошлом году представился такой случай. Один из наших – Ли Сунь – попал в «Пекинский централ», где сблизился с русским парнем Феликсом Беляковичем. Мы выкупили Феликса из тюрьмы в обмен на обещание помочь вернуть раковину Будды туда, где ей надлежит быть. Феликс устроился работать в общество «Истина Соло», где хранилась раковина, и сделал так, что сигнализация была испорчена

и требовала восстановления. Наша община занимается разработкой и установкой охранного оборудования, продукцию корпорации «Ван Свонг» знают во всем мире. Среди баулов с приготовленным для починки сигнализации оборудованием была сумка, в которой находился я, лучший в компании «Ван Свонг» специалист по монтажу видеозаписей. Попав в Культурный центр, я дождался ночи и принялся за работу, перемонтировав запись с камер наблюдения, использовав кадры, снятые несколько дней назад. Это придумал Феликс, чтобы подставить Аркадия Иванова, который как нельзя лучше подходил на роль подозреваемого. Он что-то брал в сейфе своей жены, и видеокамеры засняли этот момент.

– И что же он брал? – выкрикнула Лидия Сергеевна.

– Истица, прошу не кричать с места! – подала голос судья. – Это к делу не относится. Прошу вас, свидетель, продолжайте.

Похвалив себя за правильный расчет, ибо я заранее предполагала, что при правильном повороте дела похищение Оли Пряхиной потонет в свидетельских показаниях Чунг Эня, я стала слушать его торопливую речь дальше.

– Я переставил местами куски видеозаписи, – быстро заговорил переводчик, с трудом поспевая за китайцем, – открыл сейф, что для меня не составило особого труда, взял раковину и как раз прятал ее в сумку под лестницей, когда открылась дверь Центра и в фойе вошла вот эта вот женщина.

Свидетель кивнул головой, указывая подбородком на истицу.

– Вы имеете в виду госпожу Иванову? – заинтересованно уточнила судья.

Переводчик перевел вопрос, и свидетель ответил:

– Да, именно ее. Эта женщина пришла в Культурный центр, отключила сигнализацию и увидела, что сейф в кабинете вскрыт. Женщина бросилась к камерам наблюдения и перемотала пленку назад. Она увидела только что смонтированные мной кадры, где ее муж вскрывает сейф вместе с беловолосой женщиной, и пришла в бешенство. Она принялась звонить Феликсу и чего-то от него требовать, должно быть, чтобы он приехал на Ярославское шоссе. Феликс приехал только под утро. Все это время я просидел под лестницей, прижимая к себе раковину Будды и молясь, чтобы свирепая фурия, которая металась по первому этажу здания, меня не заметила. Наконец появился Феликс, и она кинулась на него с кулаками. Она кричала что-то на своем варварском языке, а затем сильно толкнула Беляковича в грудь, Феликс упал, ударился головой о ступеньку лестницы и тут же умер. Убийца хладнокровно поволокла тело в сад. Я слышал, как грохочет ломик о чугунную крышку канализационного люка, и думаю, что именно туда она спрятала тело Беляковича. Можете проверить, так ли это.

В зале повисла напряженная тишина, только Лидия Сергеевна бормотала себе под нос:

– Он врет. Он все врет. Он ничего не видел.

Я вытащила из стопки документов справку с первого места работы истицы и с выражением зачитала:

– Лидия Сергеевна Иванова является выпускницей факультета прикладной математики и программирования Уральского государственного университета с пятнадцатилетним стажем работы в ракетных войсках. Я думаю, ваша честь, женщине с такой базовой подготовкой не составило труда перепрограммировать записывающие устройства так, как ей нужно, и подогнать видеозапись, будто ее не выключали.

– Скажите, свидетель, как вы выбрались из Культурного центра? – после минутного молчания спросила судья маленького китайца.

– Сначала предполагалось, что меня утром вынесут в сумке, как и принесли, но я вышел через главный вход, потому что он оставался открытым все то время, что женщина прятала в саду тело Феликса Беляковича.

– Уважаемый суд, сторона защиты к свидетелю вопросов не имеет и просит считать несостоятельность обвинения Иванова Аркадия Всеволодовича в воровстве артефакта доказанной, – выдохнула я и победоносно посмотрела на побледневшую Лидию Сергеевну.