Адвокат под гипнозом
Шрифт:
– Сколько лет? – продолжил он, экзаменуя ее строгим взглядом.
– Э… семнадцать, папа, – проговорила она с запинкой, едва не забыв на самом деле, сколько ей лет.
Вопросы были такими неожиданными, что даже Наина застряла на пороге с кухонным полотенцем в руках.
«Сейчас он предложит мне поехать с ним на конференцию или познакомит со своими коллегами. А может, даст мне работу на своей кафедре?» – фантазировала девушка.
Но профессор перевел тяжелый взгляд на ее приятеля, который съежился так, что стал похож на воробья. После недолгой паузы ученый изрек: «В твои годы я думал об
Кристина поступила на филологический факультет. Узнав об этом, Каменев вопросительно взглянул на Наину. «Девочка будет изучать там язык, – пояснила жена. – Ну, литература. Стихи». – «А-а, стихи», – глубокомысленно произнес он. Девушка могла поклясться, что профессор не помнил на память ни одного стихотворения…
Наина ушла от них неожиданно, растворившись в бесконечном коридоре вечности, в один из погожих весенних дней. Старый профессор осознал потерю не сразу. До этого он и не подозревал, что все вокруг него держится на хрупких плечах жены. Теперь, когда ее не стало, рухнул привычный и такой уютный мир, в котором он существовал, как в скорлупе. Жизнь требовала от него решений, а он к этому оказался не готов.
Как-то раз, не дождавшись в положенное время чая, он пришел на кухню и долго смотрел на блестящие кастрюли, половники, сковородки, которыми еще вчера орудовала Наина. Он снял с крючка кухонный фартук и, не выдержав, зарылся в него лицом, вспоминая ее запах. Таким и застала его Кристина – трогательно растерянным, с красными от слез глазами. Словно ребенок, которого оставила мать, уйдя ненадолго по своим делам. Она сделала ему чай, и он просидел с кружкой час.
– Что ты делаешь? – спросила она его, устав от бряцанья ложки.
– Не видишь, размешиваю сахар, – сказал он рассеянно.
– Да, но только ты забыл положить его…
Смерть Наины сблизила их. Кристина готовила обеды, чинила белье, как могла следила за его гардеробом. Но это получалось не всегда. Она много времени проводила в университете, в то время как профессор был предоставлен самому себе. Он ходил по дому, заглядывая в шкафы, трогая платья покойной жены. «Наина, – повторял он, как заведенный. – Где же ты, Наина?» Слышать это было невыносимо. Сказать по правде, Кристине хотелось, зажав уши, беспрестанно визжать, но она вынуждена была терпеть. Двух сумасшедших для одного дома было бы слишком много.
В лаборатории от него теперь не было толку. Он часами просиживал на одном месте, а когда его спрашивали о чем-то, вид у него был такой отсутствующий, словно он только что вернулся с другой планеты. Его оставляли в покое, и он опять погружался в пучины воспоминаний.
– Так продолжаться не может, – сказал Кристине кто-то из его коллег. – Профессору нужна женщина.
– Как это? – не поняла девушка. – Зачем?
– Ну, – замялся он. – Не случайно ведь говорят, клин клином вышибают. Нужен кто-то, кто возьмет заботу о нем на себя.
– Моя мать не клин, – дрожащим от обиды голосом заметила Кристина. – И вообще, я отлично справляюсь сама…
И еще с большим усердием начинала драить кастрюли и тереть морковку для диетического супа.
– Ну, это же противоестественно для юной девушки – столько времени
– Он не старик, он мой отец.
– Даже если так, – понимающе кивал ученый. – Оглянись вокруг. В мире так много одиноких женщин, для которых забота о профессоре стала бы смыслом жизни. Порядочная пожилая женщина освободит тебя от всех хлопот и согреет сердце старика. В этом возрасте глупо говорить о любви. Это будет своего рода партнерство, уютное существование под одной крышей.
– Моему отцу это не нужно, – упрямо отвечала девушка.
– Ах, этот юношеский эгоизм, – вздыхал знакомый…
Но Кристина настаивала на своем. Отцу нужна ее забота, а вовсе не помощь какой-то там абстрактной женщины. Девушка изучила поваренную книгу и, отобрав несколько доступных ей рецептов, научилась вполне сносно готовить. Однако профессор не замечал ее усилий. Проведя полчаса над тарелкой борща, он вставал и уходил к себе, оставив пищу почти не тронутой.
– У меня нет аппетита, – говорил он, а Кристина снова хваталась за книгу, отыскивая то, что должно было ему понравиться.
Протертые супчики, пирожки с начинками, жаркое… У нее голова шла кругом. А ведь была еще стирка, уборка, забота об огороде.
В конце концов Кристину бросил ее молодой человек. Появляясь в ее жизни все реже и реже, он вскоре исчез насовсем.
– Знаешь, кажется, от меня уже пахнет манной кашей, – сказал он вместо объяснения по телефону.
Но Кристина, погруженная в самые мрачные мысли, боли от очередной потери не ощутила. Теперь ее занимала безопасность профессора. Каменев никогда не пользовался автомобилем, предпочитая общественный транспорт и прогулки пешком. Как ему удавалось добираться из пункта А в пункт Б, минуя огромные пробки, запруженные транспортом магистрали и глухие переулки с местной шпаной, девушка представляла с трудом. Ведь ученый был близорук, чудовищно рассеян и доверчив, как пятилетнее дитя. Однако, пройдя с ним по обычному маршруту, Кристина была сильно удивлена. Профессор действовал, как хорошо запрограммированный робот.
– Доходим до угла, – бормотал он себе под нос, словно читая инструкцию. – Поворачиваем налево и двигаемся в указанном направлении сто метров до пешеходного перехода. Пересекаем дорогу через пять секунд после того, как зажжется зеленый свет. Машины к этому времени уже должны остановиться. Входим в парк и идем по центральной аллее, там, где горят фонари, и никуда не сворачиваем. На вопросы посторонних не отвечаем. В случае опасности свистим в свисток. Он находится в правом кармане пиджака. Хулиганы должны убежать. Выходим через калитку к автомагистрали и обязательно идем к пешеходному переходу. Обязательно! Сбережешь минуту – потеряешь жизнь!
Безусловно, это была работа Наины. Не имея возможности каждый день провожать мужа на работу, она разработала подробную инструкцию и заложила ее в память профессора. Ее старания увенчались успехом. Муж выполнял ее указания, не отступая ни на шаг от заданной программы. Даже если на дороге не было ни одной машины и все другие пешеходы, игнорируя красный свет светофора, переходили проезжую часть там, где им вздумается, старый ученый выжидал положенное время и только после этого продолжал путь.