Адвокат вольного города 3
Шрифт:
— Меня больше устраивает, чтобы они все скопом отправились на каторгу. Ты не забыл, я адвокат и уже только поэтому как-то склонен к сравнительно законным мероприятиям?
— Ты уже убивал, — упёрто упрямился Филин. — Мне и так осточертело, что мой клан не имеет ни одного охотника или героя, одни осторожные плоскозадые просаживатели уютных кресел в душных безопасных кабинетах.
— Я никого не убивал!
— Да ладно! А тот громила, которого ты бросил на Изнанке, прекрасно осознавая, что он умрёт без артефактной защиты?
—
— А те, кого совершенно не задумываясь, навешивая на тебя определённый долг, пристрелил ради тебя подопечный Койота? Или считаешь, что раз рука не твоя, значит, она чиста? А парень, которого ты могучим пинком скинул со скалы меньше часа назад? Или упавший в скальную складку под воздействием иллюзии?
— Самозащита, то есть, всего лишь, необходимая оборона, статья тридцать семь.
— Да хватит уже прикрываться своими человеческими законами, придуманными такими же ничтожествами, как ты!
— Да пошёл ты на хер, голубь мира!
— О! Какие мы смелые! А не боишься, что я тебя прихлопну? — не на шутку разозлился Филин и распушил перья.
— Не боюсь. Ну убьёшь — и убьёшь. Что-то в этом мире меня постоянно пытаются прибить. Устал я бояться. И потом, видел я остальное семейство, они качественно слабее меня.
— Кроме вашей младшей, у неё большой потенциал.
— Но её же все остальные ни в хрен не ставят!
— А вот ты и поговори с ней. Она единственная, кто хочет пойти учиться в академию на охотника. И именно она может стать новым патриархом и ослепительно яркой звездой на древе рода, — вроде бы чуть мечтательно успокоился Филин.
— Я-то поговорю. Но вот ты со мной тоже не перегибай, лады? Я тебе не пацан беспорточный и не кукла на шарнирах. Я и так в бешенстве от того, как ты меня тогда закинул на второй слой. Я два дня гулял, пару раз чуть не подох.
— Это было достаточно весело и даже чуть-чуть отвлекло меня от скучной бренной сути вашего мира.
— В гробу я видал такое веселье!
— Я покровитель вашего рода и сам буду определять, как с вами обращаться.
— И всё равно, мы тебе не зверушки в загонах. Тем более, как я погляжу, ты только со мной и общаешься.
— Тебя ещё можно растормошишь. Так что по второму, застрелишь его?
— Ну… Давай честно, одно дело застрелить человека, когда защищаешься, а другое — выйти на Макарьевскую Изнанку и подло завалить его, как беспомощного слепошарого лося безрогого… Да ведь мне даже в монстров стрелять жалко, это ж простые твари, которые до моего появления мирно пасутся на своих лугах.
— Большинство нападающих — хищники, — непонимающе насупился он. — А этот вообще, палач, именно он выжигал бы в тебе дырки до костей, даже когда ты признался бы, что попал в тело Аркадия из другого мира. Он испытывает удовольствие от боли другим.
— Не суть. Короче, хочешь как хочешь, но я прошу тебя
— Ладно уж, разберусь. И даже сэкономлю тебе время, сделаю перенос его памяти, будешь знать о его банде всё, что знал он. Это, правда, будет немного больно.
— Потерплю.
— С тебя в таком случае разговор с младшей сестрой. За это разберусь с ним и вторым придурком.
— И желательно без крови.
— Да что ж вы за вырожденные потомки такие? — возмутился Филин. — В былые времена убить кого-то и не понести наказания было за счастье! Да твои предки именно ради этого и стали учить юриспруденцию, чтобы никогда ни за что не нести наказание. Кровушки проливали, мама дорогая!
— Охеренный исторический факт. Не, всё-таки как же я рад, что приёмный!
— Ладно, если хочешь бескровно, то закину этих подальше. В Мексику! Они раньше, чем через год, оттуда точно не вернутся, если вообще не трудоустроятся в картелях. Давай теперь с твоим паразитом разберёмся.
— С кем?
Он усмехнулся, а я вдруг почувствовал острую боль в груди, словно кто-то вгрызался поглубже мне под ребра, в верхнюю часть лёгких.
Хотя… Что значит «словно»?
Магическое зрение, которое я за всей этой беготней не применял, показывало, что у меня глубоко под кожей сидит здоровенное хищное насекомое. Как я мог бегать с такой дыркой в груди и не замечать? Просто находится «оно» не в моем физическом теле, а в энергетическом, в той его части, что управляет магией и взаимодействует с Изнанкой. Глазом, то есть обычным зрением, он не виден, но магическим… Простить меня могло только то, что было много других срочных дел, например, многочисленные на сегодня попытки не подохнуть раньше времени.
Филин неуловимо быстро наклонился и резким ударом клюва выдрал моментально возмутившуюся этим тварь из моей грудной клетки.
Сущность отделилась от меня в сгустках энергии (моей же, надо сказать) и словно повисла в воздухе, разъярённо дергаясь.
— Всё ещё не хочешь их убить? Это ведь он подсадил. Сельпуга их символ и магический спутник.
Филин уверенно творил какие-то манипуляции и разгневанное извлечением из уже попробованной на вкус жертвы насекомое жёстко сплело в кокон из синих с металлическими прожилками нитей.
Он ещё раз наклонился и клювом дёрнул у меня из груди сгусток крови, который посадил в центре сплетения нитей кокона. Сгусток медленно превратился в алую сургучную печать, которая стягивала нити.
Я моргнул. Вот странно.
Глаза мои видели появляющийся короткий, словно из бурой толстой грубой бумаги свиток, причём вроде бы пустой внутри, только подозрительно тяжёлый.
А вот магическим чутьём я чувствовал тварь, создание из алчного брюха, острых лап и клыков, жаждущее крови и взвинченное до совершенного безумия, но удерживаемое мастерски сплетёнными Предком нитями.