Адвокат вольного города 4

Кулабухов Тимофей

Договорившись с обувщиком, поехал обратно на Чёрный рынок.

Поездки по городу меня категорически не напрягали, скорее наоборот, я всё больше привыкал к внутреннему ритму Вольного города, к скорости и эмоциям его людей, не реагировал на стоящие на перекрёстках группы гоповатого вида парней в кепочках.

Кстати, это тоже идея — кепочки.

* * *

Канцлер встретил меня на улице, однако для разговора потащил в свой офис и посадил за стол.

— Буду говорить, как есть, Аркадий…

— Вы не берётесь за мой заказ?

— Что? Нет. Я посчитал смету, выходит целых

четыреста восемьдесят рублей.

— Фууух… герр Канцлер, не пугайте меня так.

— Я могу сделать скидку с учётом наших отношений и эта сумма, это всего лишь отправная точка, — напряжённо сказал он.

Оно, конечно понятно. Обычно ему просят подделать справку из местного земельного комитета за восемь рублей или потрёпанный гражданский паспорт за двадцать пять (услуга, распространённая в этой части города, тут многие приобретают себе другие фамилии, имена и прочие данные, это вообще распространённый путь в жители Кустового). А тут работы почти на полтысячи рублей.

Позволив себе улыбнуться уголками рта, я ответил на это предложение поторговаться:

— Я, наверное, покажусь Вам самым странным участником торга, герр Канцлер.

— Меня нелегко удивить. Но я готов спустить цену до четырехсот тридцати рублей.

— А я всё же попробую удивить. Девятьсот.

— Что? — растеряно моргнул мастер фальсификации.

— Девятьсот рублей вместо четырехсот тридцати.

— Как?

— А так. Я не стану уменьшать, а увеличу вдвое Ваш гонорар. Иначе это было бы слишком дёшево. А дешевые услуги никто не ценит. И не забывайте, что за эти услуги плачу не я, а… скажем так, бравые пацаны. Ситуация у них серьёзная и местами даже патовая. Они договорись об этих машинах и начали их везти ещё когда был прежний глава фискальной службы.

— Которого, говорят, посадили?

— Да, именно так. И теперь они с этими машинами, что называется, встряли. С новыми чиновниками не договориться, к прокурорским они вообще не знают, как подойти. Они готовы даже платить полную ввозную пошлину, а это намного-намного больше, чем та тысяча рублей, но даже этого пока что не могут по причине происхождения автомобилей.

— Не уводите меня в сторону. Вам удалось меня удивить, бялякяй абый.

— Что? Как Вы сказали?

— Говорю, юнге манн, юный друг. Полагаю, мне стоит вернуть Вам часть гонорара в качестве…

— Никаких откатов, комиссий, мзды. Вся сумма Вам.

— Но как же… Как мне отблагодарить Вас?

— А вот это можно. Мне нужно изготовить несколько документов, в том числе печати двух фирм, одна кустовская, другая московская, причём реально существующая, подписи. Плюс, как минимум, два письма от имперских ведомств.

— Какие ведомства?

— Генеральная прокуратура империи, Имперская таможенная служба. Только потребуется время, чтобы найти образцы.

— Пусть моего молодого друга не беспокоят такие мелочи. Вы не совсем в курсе нашего вида деятельности, но у нас… тех, кто занимается документами, собираются и регулярно обновляются коллекции оригинальных писем, запросов, требований, с бланками, печатями и подписями всех широко известных учреждений и органов власти. Вот что-то редкое было бы трудно достать. Потребовалась бы Вам справка от какого-то командира таллинского военного гарнизона, это было бы сложно. А подпись Кречета каждый новичок знает и умеет.

—

Так, императора трогать не будем. Да и наши письма, они, как правило, идут начальникам департаментов или второстепенным замам. И печать не гербовая, а «для документов». Не станет целый министр какую-то херню подписывать.

— А мы разве делаем херню? — скептически спросил Канцлер.

— В масштабах вселенной, да. А так, это требование провести проверку фирмы, потому что по её экспортным операциям возникает подозрительная активность и признаки уклонения от уплаты акцизов и ввозных пошлин в особо крупных размерах.

— А зачем такое изображать?

— Надо. Надо чтобы кое-кого потрясли.

— Личные междоусобицы? Одобряю.

— Если я Вам подготовлю текст письма, то Вы сможете его сделать на бланке и со всеми реквизитами?

— Конечно, у меня и настоящая печатная машинка министерства внутренних дел империи есть. Списанная и со спиленным серийным номером, но шрифт внушает уважение. На кого пишем?

— Да фирма одна местная. «Грюнк» называется. Слышали о такой?

— В первый раз слышу, — ни один мускул не дрогнул на лице Канцера, хотя за его реакцией я следил очень тщательно. Вот и обратная сторона секретности работы «сольпуг».

— А второе письмо? — оторвал меня от раздумий Канцлер.

— Представление о служебной проверке полицейского чина по подозрениям в связах с организованной преступностью и получении взяток.

— Вот это уже серьёзно. Кто таков наш чин?

— Пока не знаю, на днях должно всплыть имя и звание.

— Ну, загрузили Вы старика работой. Давайте уже с чего-то начнём? Приносите списки тех машин, может быть, какой-то аванс.

— Да, займусь в ближайшее время. Как раз завтра встречаюсь с заказчиками. Они мне подтвердят смету и схему работы в целом, я Вам дам знать. У Вас есть мобилет?

— Нет, категорически нет. По старинке, всё вживую. Специфика работы.

— Ну да, чего это я? Буду рад посетить Вас снова и снова.

— Долгие лета, Аркадий. Как говорится, Da liegt der Hund begraben.

— Да, как скажете. Всего доброго, я пойду.

* * *

Мы с Джо, который поджидал меня на улице, хотя и мало разговаривали на эту тему, оба понимали, что Чёрный рынок прямо-таки идеальное место для нападения на меня. Людно, причём люд самый разный, масса путей нападения и отхода, полиция тут не водится, а местный патруль службы безопасности хотя и внушает самое серьёзное уважение, ходит редко.

Убьешь, скорее всего, даже расследования не будет, по крайней мере полицейского.

По дороге к машине Джо держался чуть в стороне и сзади, мониторя всех, кто двигался в моём направлении. А я сканировал магическим чутьём. В отличие от китайца, я знал, что «сольпуги» постоянно используют кучу магии и макров, так что они видны издалека.

Такая манера поведения в людных местах приводила к тому, что мы двигались несколько медленнее, чем могли бы, зато я был всё ещё жив.

Продолжать оставаться живых входило в мои планы на каждый вечер, поэтому, когда из бокового прохода, торгующего шапками всех фасонов показался неприметно одетый хмырь с руками в карманах и в кепке, надвинутой на глаза, даже смазанный взгляд с применением магического чутья заставил меня остановится и чуть присесть.