Адвокат вольного города 8
Шрифт:
— Вообще-то нет, не задумал.
— Так что же Вы от меня и полиции хотите?
— Что-то хочу, Вы правы. Давайте остановимся на том, что мы с Вами чётко обозначили, что если я делаю доклад о состоянии дел в арестантском деле, то Ваши погоны останутся только на старых фотографиях? Вы уже достаточно ясно поняли это или мне продолжать? Чтобы дошло? Или лучше даже и правда пригласить в этот кабинет Губачинского? Я могу.
— Не надо Губачинского! — быстро отреагировал полковник Мехов.
— Тогда мы подходим,
— То есть?
— Ну… Егор Васильевич, по службе я не могу простить нарушения, допущенные полковником Меховым, и должен все нарушения огласить и Вас по всей строгости наказать. Но если полковник Мехов окажется моим другом, то как я могу обидеть друга? Не защитить грудью? Я вынужден буду преступить свои идеалы и помочь другу, нарушив свои должностные, как министра, обязанности.
— И как же мне стать Вашим другом, Аркадий Ефимович? — осторожно спросил, чуть прищурившись, Мехов.
— Но желание-то есть? Дружба — штука добровольная.
— А у Вас?
— Вы можете мне не поверить, но то, что Вы мне противостояли, мне очень импонирует.
— Чего оно там делает? — не понял изрядно молодой для своего звания полковник.
— Вы имели смелость противостоять мне. И дело не в том, правильно это было или нет, это говорит о том, что у Вас характер, Вы не приспособленец, как подавляющее большинство других чиновников.
— Вы мне вроде как и польстили, Аркадий Ефимович, но вроде как запутываете. Мы так подследственных опутываем паутиной, чтобы сбить их с толку и всё выведать.
— Так я тоже выведываю. Откуда Вы такой смелый?
— Участвовал в боевых операциях на Балканах, — нервно огрызнулся он, — с Вашими друзьями англичанами общался на дистанции взмаха штыка, закреплённого на винтовке. Не знали? Это есть в моём досье, оно для владетелей открыто.
— Не знал. Буду знать и примите слова уважения.
— Чего это вдруг?
— Англичане мне не друзья.
— А кто друзья? Бандиты? Китайские мафиозники? Держательница игорного дома? Наркоторговцы? Контрабандисты?
— Ну, — после небольшой паузы, ответил я, — раз уж Вы позволили откровенность, буду взаимен. Давайте по порядку.
— Давайте, — все ещё сердито ответил полковник.
— Игорный дом — легальное заведение и Кукушкиной я помогал, как честному и частному заказчику.
— Ну шут с ней, хотя она один из преступных боссов города.
— Иванов? — решил блеснуть свежими познаниями преступного мира.
— Иваны на каторгах, тут воротилы и боссы.
— Ладно. С наркоторговлей я боролся лучше Вас.
— Это как же?
— А облава на нефтеперерабатывающей фабрике, слыхали?
— Конечно, только это не Вы, а прокуратура.
— Я, — выпятив грудь, гордо ответил полковнику. — Прокурорских ещё и трудно было на всё это
— Неправда, сказки всё это. А если и правда, откуда Вам такое было бы знать?
— Потому что я использовал дворянские связи, чтобы выйти на них и заполучить помощь, и в операции принимал участие.
— Иди ты, — удивлённо ругнулся ошеломлённый полковник и привычным жестом достал сигарету, чтобы закурить прямо в кабинете.
— Да, меня даже подстрелили, но пуля не пробила жилет.
— Откуда… А, ну да, на Чёрном рынке теперь что угодно можно купить.
— Контрабандистов я тоже не поддерживаю, хотя не больно осуждаю их бизнес.
— А китайцы? — он предложил сигарету мне, я отказался.
— А чего все накинулись на китайцев, Егор Васильевич? Ну, работают люди…
— Они нелегалы, — он прикурил сигарету в закрытой ладони, так делают заключённый (чтобы не увидел вохровец с вышки) и те, кто воевал на передовой (чтобы не увидел снайпер), — И по-русски не говорят. Вы же сами десятки допросов превратили в балаган.
— Это потому, что ваши хотели их сделать крайними в деле Хомякова.
— Это они после того случая Вас невзлюбили? — понимающе ухмыльнулся полковник, показывая что в курсе моих трений с этим многочисленным семейством.
Это заставило меня на пару секунд задуматься.
— Я к его делу не имею отношения, меня интересовала только защита китайцев, да и они обо мне никогда не слышали. Честно говоря, до Ваших слов я и не вспоминал бедного Хомякова и не усматривал взаимосвязи.
— Бедный? Он был далеко не бедный, мы при обысках ценностей на полтора бюджета изъяли.
— И я не думал, что он и они из одного семейства. Зато, если бы Хомяковы заполучили статус владетеля Вьюрковского, то использовали бы политическое влияние, чтобы спасти своего родственника.
— Ладно, может, Вы и не такой пропащий, Аркадий Ефимович. Но даже сейчас Вы мне руки выкручиваете, чтобы чего-то от меня добиться. И наверняка это связано с тем, что Хомяковы зашли на Ваши земли и явно сговорились с охраной Вьюрковского.
— Связано, врать не буду.
Он откинулся на кресле:
— У Вас весомые карты, но Вы должны понимать, что полиция и лично я, мы далеко не всесильны.
— Вопросов нет, у любой дружбы есть предел.
— Ну, вот смотрите, граф. У них полторы по нашим расчётам, сотни стволов, причём они затаились в своей этой ферме и на той тайной Изнанке.
Я кивнул. Тот факт, что кто-то, кроме меня, отслеживает ситуацию по моему наследству, мне не нравился. Мои деньги — это мои деньги (ну, может, ещё Филин может на них влиять), а чужие руки в моих карманах — это ни разу не допустимо.