Адъютант императрицы

Самаров Грегор

— Ты бредишь, — сказал Ушаков, — да, ты бредишь!.. И все-таки, — продолжал он, склонив голову, — ты, может быть, и прав, все может произойти так, как ты говоришь, если нам улыбнется счастье. Но подумай, Василий, дорога к успеху проходит так близко от эшафота!

— Лучше умереть на плахе, чем сгинуть в нищете и ничтожестве, я имею мужество не бояться эшафота… Если ты хочешь последовать за мною, то прямо и смело пойдешь на это дело; если же ты колеблешься, то я пойду один или найду других единомышленников!..

— Хорошо, — сжал его руку Ушаков, — я согласен, Василий! Обдумай этот план, а я последую за тобою… Ты задумал это грандиозное предприятие, и ты должен быть его руководителем.

Мирович

открыл ящик стола и вынул из него крест искусной чеканной работы, украшенный драгоценными камнями.

— Смотри, Павел, — сказал он, — вот единственное наследие, доставшееся мне от предков; мой прадед носил его на груди, когда был убит в сражении; один верный казак принес эту вещь его сыну, моему деду, и так она перешла ко мне. Положи руку на святой крест, который дорог мне, как реликвия, и поклянись быть мне верным; клянись, что разделишь со мною опасности, никогда не покинешь меня и будешь моим верным союзником до тех пор, пока все не будет окончено к славе или поражению!

Мирович обнял друга, после того как тот произнес требуемую клятву; он был уверен, что товарищ не покинет его и поможет ему в отчаянном предприятии, которое во всякой другой стране должно было показаться безумием, но для которого в России события последних трех царствований служили ободряющим примером.

Мирович заставил своего друга поклясться только в соучастии и не упомянул о сохранении тайны, так как его рыцарская натура не допускала и мысли об измене товарища.

Рука Ушакова еще лежала на распятии, и он едва успел проговорить последнее слово клятвы, как дверь внезапно отворилась и на пороге показался денщик.

— По приказу его превосходительства, господина коменданта, — обратился солдат к расступившимся в испуге офицерам, — господин подпоручик Мирович назначается сегодня на дежурство в цитадель!

— Эго перст судьбы, — прошептал Мирович, — это предвестие удачи!

Между тем солдат продолжал:

— Я имею также передать господину поручику Ушакову приказ командира явиться к нему.

— А что такое? — спросил Ушаков.

— Я слышал, — ответил солдат, — что вы будете посланы с донесением в Петербург.

— Ступай! — сказал Ушаков. — И доложи генералу, что я сейчас явлюсь.

— Ну, друг мой, — воскликнул Мирович по уходе солдата, — что ты скажешь на это? Разве волны не предсказали правды? Не есть ли это перст судьбы, которая как раз теперь призывает меня на службу в цитадель? Узник должен быть подготовлен исподволь для полного успеха дела; внезапное, неожиданное освобождение может вызвать в нем приступ болезни, которой он подвержен и которая помешает ему показаться народу. А тебя генерал посылает в Петербург. Это также счастливое совпадение. Поищи там надежного друга, которому ты мог бы довериться, так как нам надо заручиться союзничеством хотя бы одного полка. Ты знаешь Семена Шевардева? Он смел и мужествен; поговори с ним!.. Его обошли ради одного придворного любимца, так воспользуйся случаем и постарайся склонить его на нашу сторону. Если к нам присоединится хотя бы один полк, то мы выиграем дело, в котором мы ставим на карту жизнь, чтобы приобрести власть над государством.

— Будь спокоен! — проговорил Ушаков. — Я сделаю все возможное, чтобы исполнить твое приказание, как обещал.

— Какое счастие, — воскликнул Мирович, — что я как раз сегодня назначен на дежурство в крепость и что комендант посылает тебя в Петербург! Могли пройти еще месяцы, прежде чем представился бы такой благоприятный случай. О, Аделина, Аделина! Темные тучи разверзаются, и чудный луч света сияет нам. Но постой! — промолвил он, внезапно вспомнив что-то. — Постарайся увидеться с Аделиной; быть

может, ее мать наблюдает за ней и не примет офицера моего полка, но ты можешь встретить Аделину по дороге на репетицию. Попытайся во что бы то ни стало увидеть ее; передай ей мой привет и слово одобрения и заклинай ее остаться верной мне и ждать до той минуты, — прибавил он, протянув руки, — когда я увенчаю ее голову княжеской короной.

— Напиши несколько строк, — проговорил Ушаков, — Аделина почти не знает меня и больше поверит, если я передам записку от тебя.

— Ты прав, совершенно прав! — воскликнул Мирович. — О, какое счастье, что все так складывается!.. Не правда ли, дело увенчается успехом? — Он поспешно написал записку и скрепил ее печатью. — Возьми это, Павел! — сказал он. — И пусть бог любви и добрый гений России охраняют тебя!..

Он обнял Ушакова, который сунул письмо в карман мундира и затем поспешно отправился на зов коменданта.

Мирович дрожащими руками надел форменный мундир, так как пора было отправляться на службу.

Караул стоял уже, выстроившись на дворе; Мирович направился с ним к железным воротам, сменил, согласно предписанию, находившийся там пост и повел свой отряд через мрачные, глухо звучащие коридоры цитадели, всюду сменяя караулы. Затем он направился в смежную с помещением узника дежурную комнату, которую, согласно строгому служебному предписанию, дежурный офицер мог покидать лишь для обхода расставленной стражи.

Ушаков между тем получил от коменданта бумаги, а также разрешение на паром для переправы через Неву. Он выехал из ворот крепости; приставленные к переправе солдаты взялись за весла, и Ушаков, придерживая беспокоившегося коня, направился на плоскодонном судне по широкому лону волнующейся реки.

Вечер все более спускался, грозовые тучи застлали небо, ветер шумел в прибрежных камышах и ивняке.

«А если бы он оказался прав! — размышлял Ушаков, опираясь рукою на гриву своего фыркающего коня и смотря на водяные валы. — Если бы песни волн о будущей власти, которые он слышит, как кажется ему, в самом деле зазвучали? То, что он задумал, может удаться, так как уже удавалось многое подобное этому, и будущее будет принадлежать тем, кто приведет все в исполнение. Разве не стоит того, чтобы рискнуть вместе с ним?.. Но ставка здесь — жизнь; жизнь можно потерять всего лишь раз, и даже наивысший выигрыш не стоит того, чтобы ставить ее на карту… Нет, нет, я хочу сохранить жизнь и украсить ее богатством, блеском и почестями, не прибегая на своем пути к подобной смелой игре».

Паром ударился в берег. Ушаков вскочил на своего коня и во весь дух поскакал по уединенной дороге вдоль берега Невы по направлению к Петербургу.

XIII

За тяжелыми железными дверями, закрывавшими вход в помещения государственной тюрьмы, первою была расположена темная сводчатая комната, вымощенная кирпичом и тускло освещенная одним маленьким круглым окном над дверью; в конце этой темной передней находилась вторая дверь, так же крепко обитая железом и ведшая во внутренние комнаты. Мирович при помощи звонка у наружного входа дал знать о себе; дверь тюрьмы растворилась, вышел офицер, до сих пор несший караульную службу, и провел Мировича через переднюю в простую комнату, вся мебель которой состояла из стола, нескольких стульев и мягкого дивана; из окна с решеткою открывался вид на маленький узкий дворик, на котором солнце показывалось только в полуденные часы; дверь в боковой стене была полуотворена. Мирович получил от своего проводника ключи, и последний поспешно ушел, радуясь, что наконец окончилась его трудная и скучная служба.