Аэропорт
Шрифт:
Кто-то из стоявших впереди мужчин сказал:
— Что ж, послушаем вашу версию, мистер.
В толпе начинали с любопытством поглядывать на Эллиота Фримантла.
Мел был в нерешительности, чувствуя, что всё это отняло больше времени, чем он предполагал. Но ещё несколько минут, подумал он, ничего не решают.
Где-то с краю, за толпой, промелькнула фигура Тани Ливингстон.
— Судебные процессы, — сказал Мел, — которые здесь так бойко перечислялись, — старая как мир история, памятная всему руководящему персоналу аэропортов. Первым, насколько я помню, был процесс «Соединённые Штаты против Каузби». Решение по этому иску, положенное в основу всего хитросплетения фактов, с помощью которого Фримантл пускал пыль в глаза жителям Медоувуда, было принято более двадцати лет назад, — разъяснил Мел. — Фермер-куровод подал в суд на
Он бросил взгляд на Эллиота Фримантла, лицо которого то багровело от ярости, то становилось белым как мел. Нед Ордвей снова взял его за локоть.
— А вот ещё один судебный процесс, который мистер Фримантл предпочёл обойти молчанием. Этот процесс для вас важен — он также решался в Верховном суде и получил широкую огласку. Но, к несчастью для мистера Фримантла, этот процесс не только не льёт воду на его мельницу, а является прямым аргументом против него. Я имею в виду, — сказал Мел, — иск «Баттен против Баттена», по которому в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году Верховным судом было принято решение: только «физическое вторжение» подлежит судебной ответственности. Шум под эту категорию не подпадает. Другое судебное решение такого же плана, — продолжал Мел, — было принято в тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом году Верховным судом Калифорнии по иску Городского клуба «Лома Портал» к «Америкой Эйрлайнз». Здесь суд определил, что владельцы недвижимой собственности не имеют права добиваться каких-либо ограничений движения самолётов над их домами, находящимися вблизи аэропорта. На первом месте должны стоять интересы общественного воздушного транспорта, они имеют превалирующее значение, говорится в решении калифорнийского суда…
Мел без запинки, не заглядывая в блокнот, цитировал решения судов. Это явно производило впечатление на слушателей. Он улыбнулся.
— Тут как со всякой статистикой, — сказал он. — Умело её подтасовывая, можно доказать всё, что угодно. Вам совершенно не обязательно принимать мои слова на веру. Загляните сами в материалы архивов. Там всё чёрным по белому написано.
Какая-то женщина, стоявшая рядом с Эллиотом Фримантлом, набросилась на него:
— Вы нам этого не говорили! Вы рассказали только о том, что вам выгодно.
Кое-кто уже начал своё враждебное отношение к Мелу переносить на адвоката.
Фримантл пожал плечами. В конце концов, решил он, в запертом на ключ портфеле, который он предусмотрительно оставил в автомобиле, уже лежит сто шестьдесят с лишним заполненных и подписанных бланков. Кто бы что бы тут ни говорил, это сделано и вспять не повернёшь.
Но прошло ещё несколько минут, и его начали одолевать сомнения.
Вот уже несколько человек один за другим стали обращаться к Мелу Бейкерсфелду по поводу этих подписанных ими сегодня бланков. Голоса этих людей выдавали их тревогу. Как видно, слова Мела и его манера держаться произвели на них сильное впечатление. Толпа стала разбиваться на отдельные маленькие группки; все возбуждённо переговаривались.
— Тут интересуются моим мнением по поводу подписанных вами соглашений, — сказал Мел. — Я полагаю, все знают, о каких соглашениях идёт речь? Я видел бланк такого соглашения.
Эллиот Фримантл рванулся вперёд.
— Вас это не касается. Вы не юрист. Мы уже, кажется, один раз это установили. И всякого рода контракты не входят в вашу компетенцию. — Теперь уже Фримантл протолкался достаточно близко к микрофону, чтобы его слова были услышаны всеми.
— Контракты — это моя повседневная работа — резко возразил Мел. — Каждый из арендаторов этого аэропорта, от крупнейших авиакомпаний до владельцев аптечных киосков, не может заключить контракта без моего ведома и одобрения, и все соглашения оформляются моими сотрудниками под моим руководством.
Он снова обратился к толпе:
— Мистер Фримантл совершенно справедливо указал на то, что я не юрист. Поэтому я дам вам не юридический,
Уже говоривший прежде человек спросил:
— Что же нам теперь делать?
— Если вы действительно пересмотрели ваше решение, я советую вам сегодня же утром, не откладывая, написать письмо мистеру Фримантлу. Сообщите ему, что вы больше не нуждаетесь в его услугах в качестве вашего юридического представителя, в том виде, как это было оформлено соглашением, и объясните — почему. Но не забудьте оставить себе копию письма. После чего — но это просто моё личное мнение — вы больше о нём не услышите.
Всё получилось резче и грубее, чем хотелось Мелу, и, вероятно, он сильно рисковал, зайдя так далеко. При желании Эллиот Фримантл мог наделать ему больших неприятностей. Мел позволил себе встать между клиентами и их адвокатом в вопросе, который затрагивал интересы аэропорта, а следовательно, и самого Мела, как его представителя. Глаза адвоката пылали такой ненавистью к Мелу, что он, без сомнения, не пожалеет сил, чтобы ему навредить. Однако внутреннее чутьё подсказывало Мелу, что Фримантл вовсе не заинтересован в том, чтобы его методы вербовки клиентов и прочие профессиональные уловки выплыли на свет божий. Судья, небезразличный к нарушениям профессиональной этики, может припереть Фримантла к стенке двумя-тремя каверзными вопросами, да и Ассоциация адвокатов также может доставить ему несколько неприятных минут. Поразмыслив немного, Мел перестал тревожиться.
А мысли Эллиота Фримантла текли в том же направлении, хотя Мелу это и не было известно. При всех прочих своих качествах Эллиот Фримантл был ещё и прагматик. Он уже давно пришёл к убеждению, что в жизни удачи всегда сменяются неудачами и наоборот. Иной раз неудача бывает непредвиденной и абсурдной. Случай, причуда судьбы, мелкая оплошность могли превратить уже почти состоявшийся успех в чудовищное поражение. Утешением служило то, что бывало и наоборот.
Встреча с управляющим аэропортом Мелом Бейкерсфелдом была именно такой оплошностью, которой следовало избежать. Даже после первого с ним столкновения, служившего — как теперь уже понимал Фримантл — явным ему предостережением, он всё еще продолжал недооценивать своего противника и торчать в аэропорту, вместо того чтобы поскорее отсюда убраться. И ещё одно обстоятельство слишком поздно обнаружил для себя Фримантл: Бейкерсфелд отнюдь не прост — он игрок и умеет рискнуть. Только азартный игрок мог сделать такую ставку, как сделал Бейкерсфелд минуту назад. И только Эллиот Фримантл сразу же понял, что Бейкерсфелд сорвал банк.
Фримантл знал, что Ассоциация адвокатов может весьма отрицательно отнестись к его сегодняшней деятельности. Более того: у него уже были однажды неприятные столкновения с наблюдательным комитетом Ассоциации, и ему отнюдь не улыбалось снова попасться ему на крючок.
Бейкерсфелд прав, думал Фримантл. Взыскивать судебным порядком причитающийся ему на основе подписанных с ним соглашений гонорар он не станет. Риск слишком велик, а шансы на победу ничтожны.
Но он, конечно, не сложит оружия. Завтра, решил Фримантл, он составит обращение к жителям Медоувуда, подписавшим эти соглашения. Он постарается убедить их сохранить его как своего постоянного юрисконсульта за оговорённую ранее сумму гонорара. Впрочем, он не надеялся, чтобы многие откликнулись на его предложение. Слишком большие сомнения удалось Мелу Бейкерсфелду — чтоб он пропал, наглая рожа! — поселить в их душах. Какую-то малость всё же он, верно, наскребёт — у тех, кто найдёт для себя приемлемым продолжать вести с ним дела. Ну, а дальше уж ему придётся решать, стоит ли овчинка выделки. О том же, чтобы сорвать большой куш, больше не приходится и мечтать.