Афалина

Под синим небом искрится, шипит, играет море волн. Мелкая галька и горячие валуны изнывают. Им не хватает криков восторга. Но машина почему-то надумала вскипеть, поэтому падение в детство с горы прожитых лет начинается с маленькой задержки.

Ну и ладно, это просто ерунда, которая не мешает радоваться встрече и болтать без умолку,

пока приехавший монтёр копается во внутренностях старого «Форда».

– Веселое приключение часто начинается с какой-нибудь неприятности, – сказал Ломброзо.

– Хотелось бы согласиться, – говорю я. – Но каждое правило имеет исключения.

– Фу! Пессимист!

Ломброзо, направил взгляд в сторону кофейного автомата.

– Возьму капуччино. Ты не хочешь?

Я отказался и шагнул посмотреть как идёт ремонт. Монтер уже заливал в расширительный бачок охлаждающую жидкость, что могло означать только одно: вот-вот мы рассядемся и поедем.

Я подошёл к девчонкам. Случившаяся поломка, казалось, их ничуть не расстроила. Они стояли в пестрых летних нарядах, оживлённо вспоминая прошлую встречу. У Бабушки тогда был юбилей, и мы решили устроить ей небольшой праздник в уютном кафе на берегу реки.

Она сидела напротив. Я рассказывал как жизнь заставила учить формулы и писать программы. Бабушка улыбалась, качала головой, как будто совершенно забыла о моей непонятливости и не интересу к математике.

– Почему Нина Николаевна отказалась?

За улыбкой Лены скрывался секрет, что само по себе можно считать ответом.

– Сказала, доберется без нас. Кажется, решила сделать сюрприз.

– Намекала о ком- то забытом, – добавила Марина.

Я задумался и потёр затылок.

– Вечные загадки! Соображай теперь, что это значит! Одно слово – математичка. Скорее всего придумала новую формулу, потому что интегрировать нужно еще одного человека. Забытого.

Ирина насупилась. Её профессорский ум до сих пор не мог смириться с тем, что в этом мире существуют волшебники. Но всё же стремление найти рациональное объяснение чудесам, которые случаются в человеческой жизни, ни разу не помешало ей пропустить встречу.

– Кто бы это мог быть? – спросила она.

– Наверное нашёлся какой-нибудь пропавший из наших. Не будем гадать. За десять лет через класс прошли и затем скрылись в неизвестном направлении человек пятнадцать. Но

сколько кануло в никуда за последние шестьдесят мы не знаем.

– Среди них были чужие. Многие не вписались, – задумчиво произнесла Ирина.

Я снова посмотрел через плечо и увидел как Ломброзо, отпустив монтера, принялся складывать вещи в багажник. Он как всегда двигался энергично и порывисто, – никакая седина не может изменить пружинистой походки и хитрого с прищуром взгляда, предвещающего каламбур, шутку или призыв совершить безрассудство.

Однажды в юности нам пришлось подраться из-за девушки. Происшествие стряслось на квартире у Караманова. Каким-то образом мы оказались там одни. Драка была жестокой, мы всё перевернули вверх дном, плюс к этому сломали тахту. Потом оба устроились грузчиками на вокзал, чтобы возместить убытки. Быстро наступал мир, в особенности когда приходилось прикрывать друг другу спину в разборках с разного рода враждебными придурками.

Кручёная дорога вела через горы. Маринку укачало, и Ломброзо притормозил на площадке с редкой тенью. Дождь давно не ходил по этим местам. Звенела жара и цикады.

Профессор Ирина предложила выпить вина, но среди нас был водитель, так что решили с этим подождать. Ограничились кофе из термоса и снова двинулись в путь.

Ломброзо поймал музыку. Некоторое вермя звучали мелодии семидсятых, потом стало тихо.

– В эфире радио “Волна”, – прозвучал голос диктора. – Прослушайте краткую сводку новостей. Центробанк объявил о повышении ключевой ставки…

– Эх! – возмутился Ломброзо, – испортили музыку! – И выключил.

Оставшийся путь ехали в тишине. Молчание, между прочим, имеет достоинства, если пауза проходит в хорошей компании.

Вскоре добрались до одинокой остановки автобуса, окрашенной в белую и голубую известь. У неё на фасаде была надпись: «Афалина».

Там стоял серебристый внедорожник каких-то гигантских размеров. Бабушка и забытый ожидали рядом.

Мы приветствовали их, не выходя из машины. Пригласили ехать следом через шлагбаум, открытый с помощью Лениного пульта.

Узкая дорога вела под уклон. Внизу простиралась бескрайняя голубизна моря. В ста метрах от безлюдного пляжа, утопая в зелени смоковниц, абрикосов и вишен располагался дом. Здесь мы остановились.

Конец ознакомительного фрагмента.