Аферист на пенсии
Шрифт:
— Так, — Ерш подсчитал в уме, — Шесть человек. А трупов только четыре… Куда делись еще два?
— А щас узнаем, — Администратор достал трубу. — Так, сначала солистка. — Он выбрал номер, чуть подождал. Лицо его посерьезнело. — Вне доступа… Ладно, попробуем Эдика… тоже…. Блин. Хорошо, пресс-секретарша… О, гудки пошли… так… Сбросила почему-то… Непонятно.
Он попробовал еще раз:
— Теперь выключила телефон. Что все это значит?
Трубы музыкантов и звукооператора тоже были отключены. Скорее всего, их трупы лежали неподалеку в развалинах.
— В
— Может быть… А вот машины их все здесь. Та, что взорвалась — это Опель гитариста… такого больше ни у кого не было… Ладно, — Администратор вздохнул. — В общем-то, все были бухие. Если кто-то решил уехать, мог взять такси.
Администратор устало опустился на сиденье Вольво. Он глядел куда-то вдаль.
Легкий дымок от тлеющих развалин стелился над кладбищем. Фонари вдоль Дальневосточного проспекта создавали над деревьями слабое красное зарево.
Ерш думал о том, можно ли ожидать дальнейшего развития событий — ведь и так почти все умерли… Как оказалось, беспокоился он зря. События еще только начинались.
На следующий день Ерш сидел у себя на балконе. Светило солнце, дул легкий ветерок. По верхушкам деревьев большого двора внизу пробегали шелестящие волны. В доме напротив слушали Smokie, песня закончилась, и печальный голос Криса Нормана улетел куда то вдаль… Было жарко и тихо; только из приемника, стоящего рядом с чашкой кофе, рассказывали о том, как пустую инкассаторскую машину угнали вместе со спавшим в ней охранником. Наверное, грабители начитались Чейза.
На балконе внизу Ерш заметил облокотившегося на перила Ивана Бороду, который курил и бросал хулиганства ради в свернувшихся в траве кошек косточки от вишни. Кошки лениво отмахивались лапами и дрыхли дальше. Ерш поздоровался и пожелал Бороде удачной охоты… Тут зазвонил телефон.
Номер не определился, голос в трубке был каким-то глухим.
— Не могу долго говорить… Я слышал, вас интересует одна видеозапись.
— Ммм…
— Концерт на кладбище.
— Концерт на кладбище? Ну да, интересует. А…
— Я могу вам ее продать. Пятьсот баксов. Без торга.
— Хорошо, я согласен. Приезжайте.
В трубке раздался негромкий смех:
— Нет, это вряд ли… Оператор, который это снимал… у него, вроде как неприятности.
Ерш улыбнулся:
— Ну, можно и так сказать. Вы боитесь?
— Слегка. Приходите сегодня в два ночи на пересечение Дальневосточного и Коллонтай. Когда будете на месте, я вам позвоню.
— Хорошо. Два ночи, перекресток Дальневосточного и Коллонтай. Но как…
Трубку повесили.
Ерш вздохнул. По крайней мере, им опять есть, чем занятья… Тут он заметил, что Борода внимательно смотрит на него со своего балкона. Взгляд его был невеселым:
— Что-то тут не так…
В два часа ночи Валера с Ершом сидели в машине в условленном месте. Несмотря на начало июля, небо было почти черным, лишь
Ерш не понимал, что происходит, и это действовало ему на нервы. Предчувствия были самыми мрачными.
— Во первых, кто звонил? Откуда он знает, что мы ищем кассету? И почему встречу назначили здесь? — Валера кивнул прямо по курсу Москвича, где метрах в трехстах они прошлой ночью снимали взрыв в студии звукозаписи «Распутной жизни».
Валера пожал плечами:
— Про кассету мог знать кто угодно. Иван Борода, Ди-Джей, солистка — да любой из их конторы. Кроме того, ты звонил Славе — царство ему небесное — и говорил, зачем мы приедем. Откуда ты знаешь, с кем он общался перед смертью?
— Да уж… А телефон мой знает пол-города… Я одно время его даже в рекламе печатал… Если б мы знали, что там на этой долбанной видеокассете — тогда можно было бы хоть приблизительно предположить, кто с ней может быть связан.
— Место кстати, выбрано удачно. Знаешь, как его называют?
— Знаю, «Кричи-не-кричи». И если кто-то решил…
Труба Ерша зазвонила.
— Да.
— Ва?ш москвич на перекрестке?
— Наш.
— Деньги привезли?
— Как договаривались.
— Отлично… отлично. Видите, слева, метрах в стах небольшая горка из шлаков? За ней — микроавтобус с выключенными фарами. Машину оставьте здесь, идите пешком. Соблюдайте полную тишину. Ни слова! Я не хочу, чтобы со мной произошло то же, что с тем, кто все это наснимал… Не нужны были бы срочно бабки — вообще бы с вами не связывался!.. Хоть один лишний звук — завожу мотор и уезжаю немедленно. Я должен видеть и слышать все, что происходит вокруг. Если у меня создастся впечатление, что вы отвлекаете от кого-то другого внимание…
— Хватит, все ясно. Будет полная тишина. Дальше.
— Хорошо… Значит, вы откроете заднюю правую дверцу, войдете, закроете — и только после этого произведем обмен.
— Ладно… У меня с собой камера для большой VHS-кассеты… Вы не против, если перед тем, как платить, мы посмотрим на ней хотя бы начало пленки и убедимся, что это то, что вы нам обещали?
— Без проблем… Мое главное условие — это полная тишина… Все, я вас жду.
Соединение прервалось.
Ерш кратко пересказал коллеге разговор. Теперь они понимали еще меньше.
— Почему он так настаивает на тишине? Его не испугало, что мы придем вдвоем, он даже не стал возражать, что в руках у меня будет чехол с большой камерой — в нем можно спрятать что угодно, от бомбы до автомата… Но на кой ему сдалась эта тишина? Здесь хоть гранаты рви — раньше, чем минут через двадцать, точно никто не появится… А скорее всего вообще никто не придет. Ох, чувствует мое сердце — здесь какая-то подстава…
— Согласен. Но вот в чем она?
— Хрен поймешь… Ладно, пойдем узнаем.