Аферист на пенсии
Шрифт:
Многозначительно хлопнув Толю по плечу, Шитман устало опустился на диван и плеснул себе виски из Толиных запасов.
— На меня объявлена охота, — произнес Шитман тоном человека, которому к этому не привыкать. — Нужно срочно достать бабки.
— Бабки, — задумчиво переспросил Толя, разыскивая ручку теперь уже в карманах. — Да, достать бабки… — повторил он, о чем-то напряженно думая.
Видно было, что идею эту он воспринимал по-своему.
Шитман немного подумал.
— Может, нам ограбить банк?
Толя ужаснулся:
— И что, ты меня хочешь в это втянуть?
Шитман хлебнул еще виски:
— А
Толя поежился:
— Нет, это не вариант… Кстати, — Толя оживился. — Есть отличный способ заработать.
Шитман встрепенулся:
— Так, так… Ну-у?
— Хорошим спросом пользуются донорские почки… Ну и другие органы. Я найду тебе покупателя… Есть у меня знакомый трасплантолог… Но, чур, тридцать процентов — мои.
Шитман прикинул что-то в уме. Глаза его загорелись:
— Отличная идея!
Он взял с тарелки с бутербродами кухонный нож и задумчиво покрутил его в руках. Старый Медик опасливо отодвинулся и на всякий случай напомнил:
— Шитман, я же должен связать тебя с покупателем!
Шитман успокоил его:
— Да не бойся… Я и без тебя их найду.
— А где? — удивился Толя. — Свои отдашь?
— Зачем… Найду донора.
Шитман многозначительно покрутил ножом и с размаху воткнул его в батон колбасы.
На следующий день, заехав на работу к Медику за контейнером со льдом и скальпелем, Шитман многозначительно похлопал друга по плечу, небрежно достал из кармана свинцовый кастет, затем поднял воротник плаща и молча удалился в дождливый сумрак раннего июльского утра…
Конечно же, убивать он никого не собирался. То есть мысль такая была, но Шитман решил, что слишком уж это опасно — убивать… Еще вопрос, кто чьи почки потом вырежет. Поэтому Шитман направился к моргу судебно-медицинской экспертизы на Екатерининском.
Когда-то он там работал. Правда, Шитмана быстро уволили, когда обнаружили недостачу двух криминальных трупов, проданных Шитманом для вскрытия в негосударственные вузы; но план здания он помнил совсем неплохо.
Если удастся проникнуть внутрь — считай, дело сделано. Отрезать у какого-нибудь трупа почки и придать им более-менее свежий вид — для Шитмана было парой пустяков. К тому времени, когда разберутся, что органы не вполне пригодны для пересадки, Шитман с деньгами будет уже далеко, очень далеко…
Окрыленный своими планами, Шитман энергично шагал по улице и в утреннем тумане не замечал, что по пятам его следует мучимый любопытством Старый Медик… Увидев, куда свернул Шитман, Медик презрительно хрюкнул и полез в карман за трубой.
Шитман тем временем подошел зданию на Екатерининском. У входа стояло несколько труповозок. Задняя дверь одной из них была открыта, внутри на носилках лежало покрытое простыней тело. Больше в труповозке никого не было.
Незаметно оглядевшись вокруг, Шитман сунул руку внутрь машины и снял висевший на крючке халат. Едва он успел накинуть его поверх плаща, из дверей появился санитар. Шитман, стараясь вести себя естественно, перекинул ремень контейнера через плечо, взялся за ручки носилок и стал вытягивать их наружу… Санитар, как ни в чем не бывало, взялся за носилки с другой стороны и зашагал вперед.
Второй санитар курил в это время неподалеку. Заметив Шитмана, он скрутил новый косяк и осторожно отошел подальше,
А у Шитмана душа пела. Путь в морг был открыт!
Принюхиваясь к знакомым запахам и с трудом сдерживая расцветающую на лице улыбку, Шитман шел по коридорам морга. Сколько воспоминаний нахлынуло на него… Каждый раз, приходя на службу, он знакомился с новыми, раскрывающимися с неожиданных сторон людьми. И каждый день уходил домой с неохотой. Как глупо получилось тогда с увольнением…
Двери распахнулись, и они оказались в светлом, опрятном помещении, покрытом белым кафелем. Сбросив носилки на ближайший стол, напарник Шитмана тут же потерял к ним всякий интерес и немедленно ушел. Как бездушно некоторые относятся к своей работе!
Шитман огляделся, выдвинул ближайший ящик. Там лежала симпатичная, свежая девушка с перерезанным горлом. Достав из контейнера скальпель, Шитман разрезал ее и принялся за дело. Отрезал почки; на всякий случай отхватил печень, сердце, селезенку. Убедившись, что девушка была некурящей, отделил одно легкое…
Шитман внимательно осмотрел добычу. «Неплохо, неплохо… Слегка обработать, полить свежей кровью — будут как новые. Жаль, контейнер маловат…» — расстроился Шитман, но — делать нечего — пора было уходить.
Благодарно чмокнув девушку в холодные, пахнущие формалином губы, он задвинул ее обратно. На минуту ему взгрустнулось: «Ах, если бы все отношения с женщинами строились так просто…». Но на романтические грезы времени уже не было. Смыв с перчаток кровь и присыпав внутренности в контейнере льдом, Шитман не без сожаления покинул холодильник и зашагал к выходу. На душе у него было легко и спокойно…
Сидевший на телефоне мент аккуратно перезвонил Максу, как только принял сигнал от Медика.
Макс с командой выехали немедленно. Чтобы не спугнуть Шитмана, они припарковали джип за два квартала от морга; братки остались в машине, а Макс, махнув какой-то завалявшейся в кармане ксивой, проник внутрь… и тут же нырнул за ближайшую колонну: навстречу ему, весело помахивая каким-то пластиковым чемоданчиком, радостно шагал Шитман.
«Так…», — озадаченно подумал Макс, — «Чего делать-то? Здесь брать его нельзя: поднимется шум — как я ментам объясню, кто я такой, как сюда попал, чего делаю?.. Нет, надо дождаться, пока Шитман выйдет во двор. Лучше даже на улицу».
Шитман тем временем уверенно направлялся к дверям. Выйдя на крыльцо, он огляделся вокруг… и вдруг застыл на месте. В глазах его гулял шальной огонек. Из-за своей колонны Макс никак не мог понять, в чем там дело. А Шитман смотрел куда-то вниз, смотрел как зачарованный…
Посмотреть было на что. Перед крыльцом была припаркована труповозка; налетевший порыв ветра, проникнув через открытую заднюю дверцу, отогнул край простыни, закрывавшей покоившееся на носилках тело… Шитман не поверил своим глазам. Там лежала солистка «Распутной жизни». Вихрь чувств всколыхнул сердце Шитмана… Солистка была как живая. Увидев ее тут, около морга, беспомощно лежавшую в этой машине, Шитмана почувствовал, что в нем шевельнулось и стало как бы набухать, крепнуть некое чистое, недоступное ранее чувство. Нахлынули воспоминания….