Аферист
Шрифт:
– Да я уже понял. – Николай с досадой почесал затылок своей ручищей. – Но как ты их обыграл?
Из комнаты слышались возмущенные упреки Александра и недоумевающе-раздраженный голос его брата.
Я улыбнулся:
– Повезло.
На этом мы попрощались.
Выйдя на улицу, я направился к ближайшей стоянке такси, желая быстрей оказаться подальше от этого места, потому что дубликаты ключей лежали в моем кармане, а больше здесь мне нечего было делать.
Секрет моего выигрыша был, конечно, не в везении. Просто картой, которую я припрятал во время своей первой раздачи, был джокер.
Я посмотрел на часы. Пять вечера, пора звонить Кате.
– Алло?
– Сережа?
– Да?
– Послушай…
– Что случилось?
– Ты не ответил на мое сообщение… Я что-то не так сказала?
– Что ты, Катя!
– Может, мне не стоило признаваться в этом так быстро?
– Не надо стесняться своих чувств, – ответил я и, помолчав, добавил, словно кидаясь в омут: – Особенно если чувства взаимны.
– Ты действительно так думаешь, правда?
– Честное слово. Мы с тобой об этом еще поговорим, Катя. В шесть часов я за тобой заеду.
– Давай лучше у театра встретимся. Ты не возражаешь?
Отчего она так упорно не желает меня подпускать к своей квартире? Может, она скрывает, что живет с парнем? Или чувствует во мне что-то, что не позволяет ей до конца мне доверять? Да нет, ерунда. Видимо, она просто не из тех, кто так запросто приглашает парней к себе домой после нескольких встреч.
– Нет, не возражаю. Значит, в половине восьмого возле входа?
– Да, Сережа.
– Договорились. И еще…
– Да?
– Я очень соскучился по тебе, Катя.
– Я по тебе тоже.
– Целую, любимая.
– И я тебя целую, любимый.
Глава 14
Он не вышел на сцену, но возник посреди нее из ниоткуда, он извлек свой жезл из воздуха, запахнулся в черный плащ и неожиданно стал прозрачным.
И вот я стою у Киевского оперного театра, поглядывая то на пасмурное небо, то на мрачноватое здание, похожее на приземистый бочонок с крышкой. Да… Не в обиду киевлянам, но в столице могли построить что-нибудь получше. Сравнивать со львовской или одесской оперой даже как-то некорректно. Нет, архитектор, конечно, старался, но то ли ему мало заплатили, то ли были еще какие причины, но здание меня совсем не впечатлило. Не спасали положения ни арки, между которыми были видны лепные изображения масок, ни барельефы и вензеля, которые поддерживали две крылатые девушки.
– А вот и я! – Катя поцеловала меня, и мир снова заиграл красками. Даже тучки попрятались.
Я залюбовался ею. Блестящее голубое платье в классическом стиле, обтягивающее ее потрясающую фигуру. Модные туфельки на шпильках, подчеркивающие красоту ее стройных ног. Великолепный макияж, парочка стильных украшений… Сексуальна и бесподобна. Хоть сейчас на кинофестиваль в Каннах.
– Ты неотразима!
– Спасибо.
– Во Львове оперный театр намного красивей.
– Да? Никогда там не была.
– Я тебя обязательно свожу.
– А знаешь легенду про этот театр?
– Расскажи.
Катя взяла меня под руку и, увлекая ко входу, начала свой рассказ:
– Так вот, еще до постройки царю одновременно были представлены два проекта императорских театров – одесский и киевский. Царь их утвердил.
Катя многозначительно замолчала.
– Ну и в чем суть?
– Утвердить-то утвердил, да вот проекты перепутал. На одесском написал: «Сему стоять в Киеве», а на киевском – наоборот.
Я усмехнулся и спросил:
– Именно поэтому одесский оперный театр красивее киевского?
– Точно!
– Ну, если киевлян это утешает…
Мы рассмеялись. Я с гордостью заметил, что все проходящие мимо мужчины буквально сворачивают шею, пытаясь получше рассмотреть мою спутницу. Это напомнило мне итальянскую романтическую драму «Малена», а именно ту сцену, в которой героиня Моники Белуччи идет через город, не обращая ни на кого внимания, словно, кроме нее, в городе никого нет. Но на самом деле город полон горячих итальянских парней, которые сходят с ума от одного вида Малены.
Я открыл и придержал дверь, пропуская Катю вперед. В вестибюле мы столкнулись с девушкой, лицо которой показалось мне смутно знакомым. Как выяснилось позже, она тоже работала в «Эльдорадо».
– Катька, привет!
– Привет, – сказала Катя, и я готов был поклясться, что ее улыбка в эту секунду стала искусственной.
– Ой, ты с джентльменом?
– Ты очень наблюдательна, Вика.
Вика нагнулась к ее уху и шепотом, который можно было услышать, даже если бы я находился в данную минуту на киевском вокзале, сказала Кате:
– А он симпатичный.
И, кокетливо стрельнув в меня глазками, скрылась в толпе.
– Кто это?
– Да так, работаем вместе, – ответила Катя.
– Ты, по-моему, не очень рада ее видеть.
– Тебе показалось, Сережа.
Ну, показалось так показалось. И лишь некоторое время спустя я нашел объяснение этой маленькой сценке. Но в тот момент я тут же забыл об этой встрече. Мы зашли в зал.
И вот свет гаснет, погружая зрительный зал в полумрак, а занавес с шелестом и тихим звоном металлических колечек разъезжается в стороны. Приглушенные разговоры стихли, и теперь все взгляды прикованы к сцене с застывшими на ней неподвижными фигурами.
Зазвучала необычная мелодия, которая, постепенно набирая обороты, оживила фигуры, и они пришли в движение. Взрыв! И вот посреди сцены из облака дыма появился иллюзионист во фраке, цилиндре и белых перчатках.
До начала выступления я был настроен довольно скептично. Ну что может показать отечественный фокусник? Мы ведь не в Лас-Вегасе и даже не в парижском «Мулен Руж»… Я видел фокусников в клубах и цирках. Некоторые выступали неплохо, но до полномасштабного действа, которое должно соответствовать сцене оперного театра и громкому голливудско-бродвейскому понятию слова «шоу», им было далеко, как до Киева… В общем, далеко.