Афган
Шрифт:
Баба Варя постелила Александру в горнице. Долго уснуть он не мог.
«Она ангельски красива, – вертелось в его голове. Луна ярко светила в окно, бледно-голубая полоска её света мирно улеглась на тёмном полу рядом с кроватью. – Бросить бы все к чёрту и остаться в этой глуши! Смотреть бы на эту Луну в зимние морозные вечера, мастерить детишкам салазки, утирать им на морозе носы, укрывать по ночам, как тебя когда-то укрывал отец…»
Анюте тоже не спалось. Сердце пело песни. Мелодично звучали серебряные колокольчики. Губы горели жарким пламенем, и охладить
«Как же я без них? А с ними кому я нужна?» – чуть не плача, задавала себе вопросы Анюта.
Проснувшись рано утром, Александр не хотел расставаться с блаженством, которое испытывал в тёплой постели. Было радостно на душе от предчувствия чего-то хорошего и чистого. Ещё не понимая до конца, что с ним такое творится, Александр уже знал, что жизнь без Анюты для него лишена всякого смысла, что без неё он сухой ствол без листвы и корней…
«Какое ясное утро, – думал он, глядя в окно. – Какая чистота вокруг. Не снег, а алмазы прямо-таки рассыпаны чьей-то щедрой рукой из необъятной сумы. Снегири в палисаднике в ярко-красных манишках кланяются друг другу, на крыше булькотят голуби, – знать, весна не за горами».
Протарахтел трактор, и опять долгое и светлое затишье.
«Поколю дровишек, уберу снег со двора, – настраивал себя Александр на роль заботливого хозяина. – Забор поправлю, калитку подниму повыше, чтоб землю не скребла».
Тихонько, боясь разбудить бабу Варю, он встал, прошёл за ширму кухни, умылся, долго тер лицо и шею шершавым полотенцем. Не спеша, оделся и вышел во двор. От яркого света крепко зажмурился и не сразу увидел бабу Варю с ведром в руках.
– А я думал, вы спите, – удивился Александр.
– Кто же в таку-то пору спит, милок? Солнышко вона где, полнеба оббежало, – просто и с ноткой назидания молвила старушка. – Хозяйство хоть и не велико, а глазу да рук требует.
Лицо бабы Вари было помолодевшим, с румянцем на острых скулах.
– Бегут денёчки, – с сожалением и как бы невпопад сказала она. Поправила платок и добавила: – На том свете выспимся.
К Александру, вынырнув из полузасыпанной снегом будки, не спеша, заковылял пёс. В его родословной угадывалась и благородная кровь сеттера, и бесшабашный характер бульдога, и услужливая, со спрятанной глубоко в душе гордостью, натура дворняги. Как старому знакомцу, он лизнул руку, стряхнул на сапоги с разномастной своей шубы колючий иней и скрылся за воротами. Александр выглянул за калитку и увидел, как пёс обнюхивается с таким же, растерявшим свою породу по чужим дворам, псом мрачноватого вида, с ершистыми редкими усами и хитро прищуренным левым глазом.
Александр откидывал снег от порога, очищал дорожки, а сам все поглядывал то на улицу, то на соседний двор с надеждой увидеть Анюту. Вышла баба Варя и ахнула, дивясь чистоте и порядку. Вот только проволока под бельём провисла почти до земли.
– Это
– Ах, ты ж беда какая! – запричитала баба Варя, собирая с земли бельё. – Сгнило всё. Поди, лет семьдесят стоит.
– Не волнуйтесь, Варвара Спиридоновна, – утешал Александр хозяйку. – Сделаем лучше прежнего. Сто лет простоит!
Не раздумывая долго, он отыскал лом и, широко взмахивая, принялся долбить мёрзлую землю. Земля не поддавалась. Искры огня и льда сыпались дождём под мощными ударами, но яма углублялась не так быстро, как хотелось бы. И все же, когда баба Варя вышла на крыльцо, чтобы позвать гостя к столу, проволока звенела, как струна, а гость стоял за воротами, вглядываясь в конец улицы.
Еще издали узнал Александр Анюту по легкой, стремительной походке. Ему хотелось кинуться к ней навстречу, но кто-то невидимый одёрнул его грубо, пригвоздил к холодному столбу. Вот уже видно ее румяное радостное лицо, а Александр никак не может оторвать спины от столба. Ноги как свинцом налиты.
– Какое счастье тебе, баба Варя, иметь такого гостя, – заговорила первой Анюта, поравнявшись с калиткой. Она старалась выглядеть смелой и непосредственной. Однако даже неопытному глазу было видно, как напряжено, как наэлектризовано её тело. – Все дрова переколоты и во дворе порядок. Что значит мужчина в доме!
– Притом хозяйственный и непюшший, – напирая на «о», растягивая слова, шутливо продолжил Александр. – А дровишки порубить – моя давнишняя мечта. Лучше всякой зарядки действует. Так что, Анютушка, давай заявку, и я с величайшей охотой исполню её.
– Да уж ладно, отдыхайте, – остановилась Анюта напротив Александра и повернулась так, чтобы незаметен был её стоптанный валенок. – Я сама как-нибудь справлюсь. Мы, деревенские, всё можем. Только трудно нам быть культурными, хоть и шибко стараемся. Театров нет, ресторанов нет – где нам учиться культуре? – развела она руками. – Одно кино, и больше ничего.
– Культурный, Анюта, не тот, кто правильно держит вилку, хотя и это важно, – сказал Александр, любуясь девушкой.
«Значит, всё-таки видел, как я груздь на юбку уронила, – ещё больше смущаясь, подумала Анюта, – а виду не подал. Вот какой хитрый». Вслух же произнесла:
– Вот и сегодня у нас будет кино с каким-то интересным названием. Говорят, хорошее. Детей не пускают.
– Значит, про любовь. Приглашаю тебя, Анюта, на последний сеанс, билеты беру на последний ряд. Приглашение принимается?
Анюта не поняла шутки, она просто не знала её скрытого смысла.
– У нас всего один сеанс, в восемь часов. И билеты без мест, кто куда хочет, туда и садится.
– Так даже лучше, – заключил Александр и хотел продолжить разговор всё в том же шутливом тоне, но потом одумался и серьезно спросил:
– Анюта, если ты не против – я зайду за тобой? – И, заметив нерешительность девушки, предложил встретиться на улице в семь тридцать.
– Лучше я за вами забегу, – отвергла Анюта предложение Александра. – На улице такой морозище, нетрудно и уши отморозить.