Афганистан. Гора Шабан
Шрифт:
Однако тогда за меня заступился мой замкомгруппы. Сержант Ермаков не позволял дембелям из других взводов трогать его молодых подчинённых. Поэтому тогда всё обошлось почти что благополучно. Дембель Ёжик присмирел и больше не выделывался… Но злобу всё же затаил… Вполне понятно, на кого именно…
И вот теперь…
Спустя какое-то время этот конфликт получил своё дальнейшее продолжение… Увы… Сначала в роту возвратился дембель Цыганков, который ездил в свою Москву из-за каких-то семейных неурядиц, постигших его любимую девушку. Смуглый и кучерявый ветеран оказался очень уж горячих кровей
Ну, разумеется, алчущая возмездия натура Ёжеленко и настойчивость Цыгана в восторжествовании дембельской правды… Всё это нашло самый горячий отклик в истинно-кавказской душе сержанта Алиева… И не просто отклик…
В этот вечер я уже обратил внимание на чрезмерно взбудораженную чем-то парочку… То есть Ёжика и Цыгана… Уже по одному торжествующему взгляду, брошенному рыжим дембелем в мою сторону, можно было догадаться о том, что дело начинает попахивать керосинчиком… Настроение естественно ухудшилось… Да и под ложечкой стало особенно неприятно…
Но вот наша первая рота возвратилась в казарму после, так называемого, ужина. И личный состав был распущен восвояси… Настало свободное время… Но не только оно…
Но начиналось всё как-то просто и даже ненавязчиво…
— Зарипов! — послышалось из ленинской комнаты. — Тебя зовут! Во дворик!
Напряжённый голос молодого дневального, который дежурил у тыльного выхода казармы, тоже не предвещал ничего хорошего. Видать, он уже что-то знал… Я поискал глазами по спальному помещению роты, но ни Ойбека, ни Бахтиёра нигде не было видно… А меня уже звали во второй раз… И я на еле гнущихся ногах побрёл туда, куда меня так настойчиво «приглашали»…
Не успел я дойти до входа в ленинскую комнату, как всё тот же дневальный принялся вызывать Ойбека. Но из-за моей спины послышался голос фазана Джуриллы, который сообщал то, что этот маленький узбек вместе со всем первым взводом находится в карауле. Молодой солдат Жека Чуб тут же передал это известие кому-то вправо…
И тут из дверей казармы показался я…
— А-а! Иди сюда! — произнёс довольный-предовольный Ёжик.
Пока я шёл эти несколько метров, рыжий дембель отправил дневального в караулку, чтобы тот в срочном порядке вызвал в роту Ойбека…
— Скажи начкару, что на десять минут! — напутствовал посыльного долговязый Ёж. — Что надо в каптёрке получить… Бельё… Нательное… Слышишь?!
Дневальный уже мчался в сторону караульного помещения, но на последний вопрос заботливого дембеля отозвался громким «Да!». А я уже стоял рядом со входом во внутренний дворик и краем глаза видел там какие-то фигуры…
— Пошли! — почти ласково заявил дед Ёжик, берясь рукой за мой правый рукав у предплечья. — Иди! Не бойся…
Хоть меня и тянули… Из тусклого света электролампочки над входом в тёмную глубину двора… Я хотел было ответить… Что не боюсь… И уже иду… Но у меня в горле всё пересохло… Ноги стали как ватные… А глаза уже различали то, как два человека методично бьют третьего… Это были дембеля
— Говори, с-сука! — требовал кучерявый и смуглый «москвич». — Кто вас послал?
— Нет! — произнёс худощавый и невысокий Бахтиёр и тут же его голос осёкся. — Ник…
Это ему в грудь двинул кулаком сержант Алиев. Солдат Юлдашев отлетел назад и, падая, ударился спиной об стол для чистки оружия… Пока он принимал более-менее устойчивое положение…
— Али! — радостно-торжествующе сказал Ёжеленко. — А вот ещё один!
И вконец рассвирепевший азербайджанец сразу же повернулся в нашу сторону. Пока он шёл эти разнесчастные метры… У меня замерло всё… И моё тело молодого солдата уже само по себе повернулось в-полоборота… Чтобы первый удар, самый сильный и крайне болезненный… Не пришёлся мне в живот… Чтобы от этого не разорвались внутренние органы… Ведь этот рослый азербайджанец с фигурой тяжелоатлета…
— Стой прямо!
Рядом со мной находился всё тот же заботливый дедушка Ёжик… Который и развернул мой корпус обратно…
«Ба-бах!» — вспыхнуло в моей голове.
Это сержант Алиев с ходу залепил свою размашистую оплеуху… Ну, разумеется… Именно по уху… По моему левому…
«Ба-бах!»
А вот вторая алиевская «подача» пришлась уже по правому уху… А также по всему тому… Что и окружает моё правое ухо… Стоит ли говорить… Что «ладошка» сержанта Алиева была как две моей… Да и тяжелей… И с размаха… В общем… Мои ощущения были такими… Как будто бы меня сначала ударили лопатой с одной стороны… И через секунду — с другой… И всё это «счастье» — в одну и ту же голову… То есть в мою…
Со звенящей головой я уже не различал ничего… Но всё ещё стоял на ногах… «Помогал» добрый дедушка Ёжик… Потом меня сильно тряхнуло… С неменьшей силой… И я тут же включился в окружающую действительность…
— Говори! — со всей своей злостью произнёс сержант Алиев. — Кто вас на Ёжика послал?
Я понял всё…
— Никто!
Это слово я успел произнести за секунду до четвёртой оплеухи… Хотя… Нет… Вместо жёсткой мозолистой ладони на мою голову теперь обрушился крепко сжатый алиевский кулак… Эдакий молот… И всё с тем же сильным размахом…
От этого удара я даже застонал… Не так, чтобы очень сильно… Но это услышал молодой солдат Юлдашев… Которого самого сейчас продолжал «обрабатывать» чернявый дембель Цыган.
— Али! — с трудом выдохнул Бахтиёр. — Урма уны! [20]
Азербайджанец Алиев конечно же понял узбекские слова… Однако… Же…
«Ба-бах!»
Это опять откликнулась моя бедная головушка… Лучше бы Бахтиёр промолчал… Сержант врезал мне… А Цыган — молодому солдату Юлдашеву… Причём, почти одновременно… Чтобы узбек Бахтиёр больше не разговаривал на своём нерусском языке… А мне досталось… В общем… Чтобы наши отдельные страдания не объединились в одно молчаливое сопротивление… Словом, чтобы нас разъединить и далее выбивать нужные им показания по-одиночке…
20
* прим. Автора: Не бей его!