Афганские истории
Шрифт:
Опытный борттехник Игорь скорее всего передвинул бы РУДы на долю секунды чуть плавнее. Чуть-чуть нежнее двинул бы РУДы на взлетный режим. И тогда количество топлива в камере сгорания правого двигателя оказалось бы на пару грамм меньше чем сейчас, …и процесс его горения не прервался бы в самое неудачное время, …и тяга бы не исчезла, …и винт бы не зафлюгировался… и … и … и…
…И вот эта самая доля секунды не привела бы к таким фатальным последствиям…
Эх, если бы Игорь был в кабине Ан-26?! Возможно, все бы пошло совсем по-другому?! Кто знает?!
Но, в этот самый
А в кабине Ан-26 совершались ошибки за ошибками. Вернее даже не ошибки, нет. Конечно же, нет! Ребята в ВВС до полного автоматизма отрабатывают всевозможные пути выхода из различных нештатных и мерзопакостных ситуаций. Экипаж «03-го» делал все правильно, ну …или почти правильно!
Вовсе не факт что, оказавшись в очень опасной ситуации, парни запаниковали и наделали массу ошибок, банально заметавшись и впав в «творческий ступор»?! Ничего подобного! Ребята совершали свои манипуляции в соответствии с инструкциями, предусматривающими многократно отработанные алгоритмы для каждой конкретно ситуации. Парни работали четко и слаженно но, чуть-чуть не во время, …чуть-чуть с запаздыванием, …немного несвоевременно!
И это «несвоевременно» постепенно накапливалось. Тут полсекунды, там две секундочки промедлили, еще четвертинку секунды запоздали, на лишнее мгновение задумались, а тут мимолетное сомнение на полсекунды накатило… и все «это» равнодушно суммировалось и складывалось маленькими бездушными грузиками, микроскопическими гирьками падало на чашу весов, которая неумолимо тянула к непоправимым последствиям.
Как уже ранее отмечалось, Ан-26 был «ретранслятором». В своем грузовом отсеке он нес весьма тяжелую аппаратуру, которая только одним своим присутствием на борту самолета постоянно вносила существенные поправки на общий взлетный вес «03-го» а, следовательно, и на быстродействие экипажа. То есть, каждый член экипажа должен был реагировать не просто быстрее, чем экипажи с обычных Ан-26-х, а еще быстрее или даже — молниеносно, с учетом веса паразитного «балласта за своей спиной».
В последствии, прослушивая магнитную ленту с переговорами экипажа Ан-26 «ретро» с бортовым номером «03», некоторые ребята плакали.
Парни с «03-го» делали все возможное, борясь за свои жизни и за самолет, но секунды, доли секунд, мгновения….
— …командир, скорость!… точка принятия решения пройдена… что…
— …вижу, будем взлетать!
— ….командир, скорость мала!!!…не поднимемся…
— …РУшка стоит ….не запущена РУшка… тяги не хватит…
— ….полоса сейчас кончится… останавливаться нельзя…
— …отрыв! Есть! …в воздухе!
— Убрать шасси! Убрать фары! …закрылки на …
— …забор! Забор впереди! …выше, командир… Паша!
— Шасси! Убрать шасси!…
Сразу за окончанием ВПП стоит бетонный забор,
Офицер из нашей дивизии как раз проезжал по ночной автостраде на своем автомобиле и был откровенно шокирован видом «03-го», просвистевшего над дорогой почти коснувшись днищем фюзеляжа по крыше проезжавшего мимо «Икаруса».
— Есть!…. убрал шасси! Скорость падает…
— … Уф! …я люблю тебя «03-й»!!! ….давай родной…. Давай!!!.. Пошел наверх!
— …скорость! …скорость падает, командир….
— …вижу! …оторвались, уже ладно! … сейчас по «коробочке» и тихонько сядем…
— …высота, высота! …скорость!
— ….вижу, твою мать…
— …ох, пиздюлей получим…давайте наверх пробираться, что ли…
— …херня, выкрутимся… …сейчас немного высоту подтянем, движок запустим, и домой… на цыпочках…не трогай закрылки!.. убери руки…
Прекращать взлет было поздно, это даже не обсуждается. Самолет уже прошел «точку принятия решения» и при малейшей попытке остановиться, по инерции выкатился бы за пределы взлетно-посадочной полосы и, снеся бетонный забор, пересек бы оживленную автостраду, собирая в кучу, проезжающие машины.
— Так, парни! Спокойно! Пока все относительно хорошо! Летим! И это радует. Сейчас немного поднимемся, на сколько получится, и будем запускать правый движок… приготовились?!.. Митя, запуск!
— …давай-давай, сука, крутись, падла…
— …пипец, скорость падает! …командир, высота, высота падает! … не запускается, блядина! …валимся!
— …валимся, командир… не фурычит, скотина… …высота… …скорость…
— Фу, бля! …чуть не обосрался, думал сейчас полный рот земли наберем!
— ….давай еще раз попробуем!
— ….нельзя! …пока винт крутили, скорость потеряли…, высоты нет…валимся, бляха… командир, левый двигатель! ….температура масла растет!
В это время «Рита» спокойным и вкрадчивым голосом известила о новой напасти: "Предельная температура левого двигателя!" (двигатель не может длительное время работать на "взлетном режиме", а левый тянет, сколько может… а это «может» — далеко не бесконечно), а «блядская Рита» разошлась не на шутку: "Стружка в масле левого двигателя!", "Опасная вибрация левого двигателя!"
Услышав такую «радостную» информацию, экипаж «03-го» осознал, что время пошло на секунды! Вернее — побежало! Даже, наверное — полетело!
— …вибрация левого двигателя! Командир, левый двигатель на «взлетном» режиме молотит уже долго, не выдержит… вибрация… табло «стружка в масле»…
— …вижу… блядство…запустить РУшку! (вспомогательный двигатель с тягой 700 кг.)
На Ан-26 в гондоле шасси стоит маленький реактивный двигатель, который используют при взлете для помощи основным движкам. Экипаж «03-го», РУшку не запускал, т. к. им хватало скорости, не погашенной при «укороченной» посадке.