Афганские каскадеры
Шрифт:
В водительском кресле их бэушного, но весьма досмотренного «Лендкрузера» устроился человек Сэконда. Тот самый, что находился вместе с британцем в «Хамви» и вел машину, когда Козака вывезли из точки № 4, подложив вместо него в салон «Патрола» чей-то труп.
Иван расположился в кресле пассажира. В закрепленной на пузе борсетке хранится переданный ему лично Майклом комплект документов. Теперь он не Айвен Козак, наемник и гражданин Украины, а гражданин Канады Эндрю Маховски (эмигрант из Украины). Ему не тридцать четыре, а пятьдесят восемь… У него грива волос с проседью,
Эндрю Маховски – журналист-фрилансер. Время от времени он поставляет сюжеты из разных экзотических мест для крупных и не очень крупных информационных агентств. У него есть свой сайт, имеется колонка в двух или трех канадских газетах. Его фотоснимки публикуются в различных журналах. В своем блоге и в Фейсбуке он оставил запись – еще девятого октября, – что отправляется в поездку по Центральной Азии. В этой записи Маховски сообщил также, что он намерен сделать во время этого выезда «классную фотосессию», что он собирается отснять серию фотоматериалов, запечатлев на снимках суровые красоты и дивные ландшафты Афганистана и Пакистана, этих двух далеких стран, которые канадские обыватели привычно связывают с войной, наркотиками и терроризмом.
С сегодняшнего дня и вплоть до выполнения «просьбы» мистера Сэконда ему, Козаку, предстоит жить в шкуре Эндрю Маховски – старого педераста, любителя травки и горячительных напитков, человека с тройным дном.
Водитель свернул в один из переулков отходящего ко сну города.
Проехали мимо то ли каланчи, то ли невысокого минарета, после чего еще раз свернули…
Строения в этом квартале обнесены стенами из обожженного кирпича; ворота хозяева держат на запоре. Наконец «круизер» остановился возле одного из таких строений, смахивающих внешне на небольшие укрепленные форты. Кто-то открыл изнутри створки ворот; джип проехал внутрь участка.
– Выходите, Эндрю! – скомандовал водитель. – И не забудьте взять из багажника сумку с вещами и баул с оборудованием.
Козак, прихватив с собой обе сумки, направился в дом. Мягко ступая по застеленному ковром полу, прошел через освещенный настенным светильником вестибюль. В гостиной, тоже устланной коврами, с низким столиком и двумя кожаными диванами, царит сумрак. Из-за чуть приоткрытой двери на пол гостиной ложится косым клином золотистый свет. В воздухе витает легкий, приятный обонянию аромат восточных благовоний. Слышен звук водных струй; кто-то принимает за этой дверью душ…
Иван оставил сумки на полу. Пройдя в глубь этой довольно просторной гостиной, осмотрелся. Окна не только зашторены, но и закрыты ставнями. Еще одна дверь ведет в спальню – на кровати разбросаны предметы женского туалета.
Он выложил на стол борсетку, туда же положил сигареты и зажигалку. Снял куртку, бросив ее сверху на сумки. Затем через голову, подобно свитеру, стащил вшитую в
Некоторое время сидел так, думая о своем. Потом взял со стола початую пачку «Мальборо», извлек сигарету, закурил.
Звук водных струй стих. По полу прошлепали босые женские ступни. В открытых дверях, освещенная струящимся из настенных светильников ванной комнаты золотистым светом, возникла женская фигура – в чем мать родила.
– А! – сказала Джейн. – А вот и Эндрю приехал!..
– Привет, – буркнул Козак. – Давненько не виделись.
Мадам Борель, нисколько не стесняясь своей наготы, держа в руке банное полотенце, прошествовала в спальню мимо устроившегося на диване в расслабленной позе мужчины.
– Как добрались, Эндрю? – долетел из спальни ее голос.
– Нормально.
– Без приключений?
Козак призадумался; следует ли считать то, что он в данный момент числится мертвецом, «приключением»? Пока он размышлял над этим, Джейн успела надеть крохотные трусики и вернуться в гостиную.
– Прекрасно выглядите, – сказала она, оглядев внимательно сидящего на восточном диване мужчину. – Вылитый Эндрю.
– Так и будете голой ходить? – поинтересовался Козак. – Могли бы и накинуть что-нибудь на себя… ради приличия.
– Не думала, что педе… гомосексуалиста, каковым вы являетесь, дружок, уже много лет, смущает женская нагота. – Джейн взяла из вазы с фруктами персик. – Во-вторых, милейший, я после душа всегда хожу голой… Ну, вот такая у меня привычка.
– Умгу, – процедил Козак. – Мы это уже проходили.
Хотя он знал, кто перед ним, хотя у него давно уже сформировалось мнение об этой особе, все же нельзя не отдать должное ее женским чарам. Иван ощутил, как напряглась плоть; три месяца вдали от женушки, среди одних мужиков – это ли не серьезное испытание…
Джейн откусила от сочного плода; ее лицо вдруг перекосила гримаса, как будто она отведала не мякоти персика, а съела что-то кислое или пересоленное. В следующую секунду дама отбросила прочь надкушенный плод и плюхнулась на диван рядом с только что приехавшим мужчиной.
– Вы редкостная сволочь, – прошипела она. – У меня с вами вечные неприятности!..
– Это вы мне говорите? – ледяным тоном поинтересовался Козак. – Или ваша реплика адресована старому педерасту, под которого…
– Заткнитесь! – Джейн вцепилась острыми коготками в его руку. – Вам, вам говорю… кому же еще!
– Я не искал с вами встречи.
– Это ж надо быть таким идиотом?! – Джейн по-прежнему не отпускала его руку, но теперь уже окончательно перешла на шепот. – Когда выяснилось, что этот долбаный вертолет упал именно на вас…
– Я просто мимо проезжал.
– И что фамилия дебила, который сунулся на минное поле спасать других… что это именно вы…
– Полегче, – сказал Козак. – Не вонзайте в меня свои коготки!
Он наконец вырвал ладонь из ее когтистых конечностей.
– Можно подумать, что я сам в восторге от случившегося, – пробормотал он.