Афганские сказки и легенды
Шрифт:
Рассердилась мать:
– Что за речи о смерти! Уж лучше молчи, чем такое болтать!
Сняла Мургый муслиновую рубашку, вымыла руки и ноги. До чего же красива она была, будто светлая луна! Потом подвела сурьмой глаза, начистила зубы, накрасила губы. Надела нарядное платье, к нему украшения. Смотрит мать на нее, понять не может:
– Дочь моя, в чем дело? Сегодня не пятница, никто вроде свадьбы не справляет, суннат * никто не празднует. Чего это ты нарядилась? Сними-ка все, да поскорее! Последняя ты у меня дочка, до чего же непутевая! Ведь ты
Но Мургый возразила:
– Я пойду к мадахейлям *, там проведу ночь, а потом вернусь.
Пока мать и дочь препирались, солнце поднялось высоко. Заторопилась Мургый: нужно ведь обед сварить, отнести его братьям, их накормить. Не знала она, бедная, что готовит тот обед в последний раз! Вот уже время ей идти. Мургый говорит матери:
– Матушка, прости, только без доверия жить мне нельзя. А тебе моя судьба безразлична!
Сжалось у матери сердце от этих слов, но она сказала:
– То ли ты прощения просишь, то ли упрекаешь? Куда это годится – идти на ночь глядя! Не ходи, прошу тебя, ведь ты же моя дочь!
Но Мургый стояла на своем:
– Такая, видно, моя судьба. Не могу я больше медлить, прощай, тороплюсь, ухожу!
Ушла Мургый, навсегда ушла. В отчий дом уж не ступит ее нога. Осталась старуха-мать одна, поникла, опустила плечи – тоска навалилась. Вот теперь-то дала она волю слезам. Плачет навзрыд, слезы ручьем текут. Позвала она соседку:
– Отзовись, сестра! Приди ты ко мне – беда случилась! Прибежала соседка к матери, а та ей говорит:
– Дочь меня покинула, ушла Мургый, только и сказала «Прости!» Я не смогла ее удержать, а теперь места не нахожу – задета честь семьи. Отец и дед ее опозорены!
Остановилась мать, а соседка ей говорит:
– Пожалуй, надо тебе помалкивать! Ох, и бесстыдница твоя Мургый! Другой такой не найти, как ни ищи! Так что ты успокойся, поверь мне – потеря твоя невелика!
С тем соседка и ушла. Да, нет в жизни большего несчастья, нет большей напасти, чем красота,- кто не позавидует стройному стану да красивому лицу!
Мургый идет, несет обед братьям, а Мирос с Маликом уж вошли в лес. С каждым шагом они ближе друг к другу. Вот увидела Мургый своих братьев, обед разложила, их пригласила, а сама под каким-то предлогом пошла через кустарник к лесу. Тут заметил ее младший брат:
– Куда ты идешь? Что по кустам шаришь? Вернись обратно!
Мургый отвечает:
– Иду я к мадахейлям, мать о том знает. Брат успокоился, говорит:
– Так бы сразу и сказала! Ну, ладно, ступай! Медленно-медленно пошла Мургый, боится себя выдать.
Вскоре подошла она к Миросу и его брату Малику. Если встретятся двое влюбленных, им все нипочем – ни свет, ни тьма. Долго они сжимали в объятиях друг друга, спрашивали про житье-бытье. Потом поглядела Мургый на брата Мироса, опомнилась. Шепотом говорит:
– Нельзя нам быть здесь всем вместе, грех!
Повела Мургый Мироса в глубь леса.
– Нам угрожает опасность. Что нам делать, что предпринять? Куда нам уйти, куда скрыться?
Поразмыслил Мирос и говорит:
– Пойдем в Ягистан *, там есть местечко – Чингулай. Будем там с тобою жить, люди там свободны, никому не подвластны.
– Коротать жизнь среди мятежников-горцев? Нет, я не согласна,- говорит Мургый.- Лучше уж убей меня или даже повесь! Да и братья нас там настигнут. Ни за что не пойду в Ягистан! Давай-ка поселимся в Кало-хане. Это край спокойный, там законы чтут!
– Сыт я этой спокойною жизнью,- промолвил Мирос,- мне-то она известна. Чем так жить, уж лучше угодить в тюрьму!
Пока они меж собой пререкались, подошел Малик, усталый и злой. Видит, каждый из них думает о своем, из размолвки выросла ссора. Видно час разлуки для них настал!
А что дальше было – послушай! Шла в Наринджи девушка через лес и наткнулась на Мироса с Мургый. Прибежала домой и все рассказала отцу. А тот собрал соседей, с гневом все поведал им. Разозлились крестьяне, кричат:
– С Миросом пора кончать! Поспешили они к лесу.
А Мирос тем временем сидел печальный в лесу. Вдруг слышит он шум, крики – это идут из селения крестьяне. Вот увидели они Мироса. Схватил он ружье и думает: «Пожалуй, человек двадцать уложу на месте, а там пусть судьба решает!»
В это время вышел вперед человек и обратился к нему:
– Мирос, выслушай меня! Сиди спокойно, не горячись! Я местный сторож, много про тебя слышал. Ты мне по душе, молодец, парень!
Подошел к нему ближе, обнял, усадил с собою рядом. Простодушный Мирос ничего не подозревает – так и попался наш голубок в силки обмана! Сторож беседу ведет, а сам во все глаза за Миросом смотрит. Улучил момент, схватил беззащитного, связал ему руки и говорит с усмешкой:
– Ну, ювелир, покажи-ка свое уменье!
Зашумели люди кругом, прибежали – кусты трещат! Налетела туча, хлынул дождь с градом – никто не уходит, жаждут мести: «Сожжем на костре нечестивца!», «Кинжалами его изрубим!», «В землю живьем закопаем!», «Со скалы его сбросим!» Нашелся человек, поднял голос:
– Неужто вы законов не знаете? Надо вызвать братьев Мургый! А заодно пошлем и за полицейским!
Этот мудрый совет понравился людям. Послали опи с наказом гонца, тот быстро добрался до Наринджи. Прибежал гонец к Бабур-хану.
– Послушай меня,- говорит,- только у меня от стыда и язык-то не поворачивается. Да видно судьба такая. Сестра твоя по имени Мургый отправилась с Миросом в Ягистан.
Разгневался Бабур-хан, схватил ружье, другие братья взялись за сабли. Еще издали заметил он Мироса, закричал Бабур-хан громким голосом:
– Берегись, парень, берегись меня, самого Бабур-хана! Сколько раз говорили тебе добром – не хотел слушать. Теперь получишь по заслугам!
– Эй, Бабур-хан,- отвечает Мирос,- не жди, что я буду умолять тебя о милости!