Афганский «черный тюльпан»
Шрифт:
Выехали из Кундуза. Еду, вроде, хорошо. Но, что это? Баглан? Стреляют? Не надо! Меня же только вчера отремонтировали! И в кабине всего два солдата. Зачем они вам? Ох, как густо стреляют. Кх-хх. Попали в мой мотор… Водитель Рахманов уже убит. Навалился грудью на мой руль. А Матча-нов не может открыть дверь и выскочить в кювет. Заклинило мою дверь. Ну же, Матчанов, давай через окно! Правильно понял. Уже наполовину вылез. Железная трещотка, пулемет, пробила ему спину… Теперь мы втроем останемся в этом Баглане. Хорошо, хотя эти бугаи, БМД, отбиваются. Я-то без пушки. Мои раньше уехали, а меня болезнь подвела. Теперь надолго остановился, хорошо, если вообще не подожгут. А это кто проезжает
А вот большие дядьки, танки, идут со стороны Пули-Хумри! Это за ними ездил подполковник? Тоже молодец! Вон как дядьки сравняли дувалы и бой сразу прекратился. Моих убитых вытащили из кабины, а самого прицепили к этому дядьке-танку. Он хоть и грубый, но душевный, дотащил до мастерской в Пули-Хумри. Здесь меня подкрутили, подварили, подкачали. А вон уже и знакомый за мной приехал, старший лейтенант Потураев. Душевный человек. Всегда угостит запчастью. Опять мы с ним через Саланг перебирались, ночевали в Кабуле и вот приехали в Гардез. Он оставил меня в местном автопарке для капитального ремонта, а сам уехал в нашу батарею в провинцию Логар. Потом заберут. Делали меня, делали. Они же не знают, что я сделан в понедельник. Думали нормальный. Но сделали чуть-чуть, уже немного дырму.
Уже февраль, снег выпал. Вот и наш комбат за мной приехал с водителем Аликом Ахметовым. Этот казах молодец. Знает толк в нас, «УРАЛах». С ним я доеду до Логара. Комбат пошел получать в медроте медикаменты для батальона по заявке их доктора Войт Владимира, а Алик проверил масло воду в радиаторе и запустил мое сердце. Фу, путаюсь, как маленький. Запустил мой мотор. Комбат поставил большую коробку с таблетками в мой кузов, сел в кабину рядом с Аликом и с попутной колонной поехали из Гардеза к нам, в Логар. Перевал Терра. Сугробы снега. Одна колея. Что это? Застопорились все мои шесть колес! Сплошной тормоз! Раздат-ка у меня больная. Говорил же на границе — проверьте. А теперь что делать? Вон комбат как матерится!..
К нему прибежал старший колонны с солдатами и меня под зад, то есть, под кузов, толкают с дороги, освобождая колею для других. Оставляют нам одну боевую машину десанта — БМД и уезжают. Холодно на перевале. Высота. Снег. Мороз. Комбат с Аликом бегают вокруг меня. Побегайте! Не все ездить тут… Смеркается. Неужели будем ночевать в горах? Так и без тех, с бородами, можно загнуться. То есть, вода в радиаторе замерзнет. Вроде, за нами приехали из Логара. Так и есть! Целый дядька-танк пришел. Ну и молодец! И сцепка у него хорошая — гибкий трос. Что они понимают, эти комбат и Алик Ахметов? Кричат танкисту, что по горам на тросе буксировать нельзя, улетим в пропасть. Ну, разве они нормальные? Молодец танкист! Прицепил меня за трос и не стал слушать никаких комбатов. Сильно там. А может, у него не было ничего, кроме троса? Кто его знает? Главное — едем. Ой! Стой, танк! Спуск, крутой поворот! Ведь меня несет прямо в пропасть! У меня же ничего не работает! Хорошо, хоть Алик, как-то управился с моим рулем. Не-ет! По таким загзагам лучше ездить за трубой. Но поздно. Доедим ли? Этот черт вон как идет. Сильный, гад.
Слава автомеханику! Приехали. Ба-а! Да тут вся моя батарея! Мои земляки. Даже эти ГАЗ-66 кажутся родными. Теперь я дома. И не дам больше трогать этих молодых. А как меня отремонтируют,
Хорошо весной! И жить хорошо. Алик меня довел до ума, поменял масла, обтяжку сделал. Как новенький. Если бы не тот день моего рождения…
Он меня помыл, колеса подкачал, как к празднику. Что? Правда праздник? 1-е Мая? И завтра отдыхаем? Хорошо! Но что-то у комбата с отдыхом не сошлось. Уже утром, 2 Мая 1982 года, он забегал, поднимая всех солдат, и те цепляют ко мне пушку. Выезд на боевые? А обещанный отдых? Все, как не у всех машин.
Алик запустил мой двигатель. В кабину садится Потураев, а с ним лейтенант Зиновьев из седьмой роты. Он-то зачем? Я же больной. Едем до ущелья Дахи-Нау. Не нравится мне это место. Не зря солдаты в кузове сидят с автоматами наготове. Редженов, Грищенко, Быков, Махмудов. Этот вечно хмурый. Серьезный мужик. Как я. Один Бакуров что-то развеселился. А комбат со мной не поехал. Обиделся за перевал? Едет передомной в пяти метрах на моем земляке. И тоже с пушкой. Защитницы наши. Наконец-то ущелье кончается. Справа, я знаю, будет кишлак Дахи-Нау, а дальше, слева, пост Царандоя.
Ой! Ой! Куда это я? Что со мной? Мне же больно!!! Почему я в воздухе и летят в стороны мои крылья, колеса, двигатель и кузов??? Взорвался? А солдаты??? Не-е-ет!!! Не хочу умирать в чужой стране! Хочу домой в Нижний Тагил! Он мой самый родной! Хочу! Хо…
У машин, как у людей, своя судьба…
Следующий пункт назначения. Город Ленинск. На картах этого города нет. Это всегда был засекреченный объект. В народе его знают, как космодром Байконур. Он находится в южной части Казахстана на берегу Сыр-Дарьи. При подлете к Байконуру из иллюминаторов все видят стартовые площадки ракет.
В Ленинске выгружают незнакомого Коростылеву погибшего солдата. На автобусе экипажи сопровождающих везут в жилой городок. Это — оазис среди голой степи. Городок опоясан высокой металлической сеткой. Одни ворота для въезда по пропускам. В городке трех- пятиэтажные дома, тенистые аллеи, красивые площади с титанами. В местном госпитале космонавты проходят последние предполетные обследования, сюда же они возвращаются после полета в космос. По дороге в столовую им организовали своеобразную экскурсию:
«Вот на постаменте стоит макет ракеты «Восток», на которой человек впервые вырвался в космос. Им был Юрий Алесеевич Гагарин».
«Вот памятник маршалу Неделину, первому руководителю космодрома, погибшему при взрыве ракеты на старте в 1960-м году».
После обеда «Черный тюльпан» полетел далеко на север, к Полярному кругу, в город Ухту. Посадку совершали в два часа ночи, но была белая ночь. Можно было газеты читать. Здесь Коростылев попрощался со своим солдатом рядовым Грищенко. Он, как и Потураев, прослужил в Афганистане всего лишь полгода…
И снова полет. «Черный тюльпан» взял курс на юг, в столицу Башкирии Уфу. В самолете находиться сопровождающим стало мучительно. Сладковатый трупный запах из двух десятков неплотно запаянных гробов выворачивает их наизнанку. Особенно невыносимо было при взлетах и посадках, когда воздух в салоне самолета больше циркулирует. В это время все закрывали лица тряпками.
В этом полете «Черный тюльпан» едва не разбился. Самолет приземлился в аэропорту Уфа, съехал с рулежки на траву и остановился. Летчики спустились на землю через нижний люк своей кабины, за ними вышли и сопровождающие. И здесь Коростылев видит такую картину. Второй пилот, старший лейтенант с палкой в руке гоняется за штурманом, тоже старшим лейтенантом. Штурман бегает от него вокруг самолета. Командир спокойно стоит у стойки шасси и спокойно смотрит за этими догонялками.