Афганский дневник
Шрифт:
За несколько дней накопилась кипа газет, и все не дойдут руки почитать. Наши перестройка и гласность, если и идут медленнее, чем хотелось бы, все же дают ощутимые результаты хотя бы в печати. Сколько интересных, острых, спорных и конфликтных статей. В последние дни «Известия» и «Красная Звезда» сцепились друг с другом и читателями на тему пропавших без вести. Спорят в основном ветераны Отечественной войны, но проблема напрямую касается наших дней. И здесь, в Афганистане, идет война, и здесь гибнут люди и пропадают без вести, и попадают в плен. Два года назад выехал прапорщик на БТРе на заставу и пропал. БТР нашли подбитым, водитель убит, а прапорщика нет. И два года жена с двумя детьми живут в нищете. Ничего ей не положено, раз муж пропал без вести. Таков закон. Если даже взять крайность (что сомнительно), что муж сволочь и подлец, предатель,
Кстати, как в последнее время всколыхнулась опять эта тема. Сколько нового узнаешь. Сколько жарких дебатов. Интересную статью прочитал в «Огоньке» о судьбе М. Кольцова. Какие все-таки талантливые люди гибли. Статья называется «Тайна…». Дико читать, — махровое беззаконие и полное бессилье людей что-либо изменить в своей судьбе. «Огонек», на удивление, становится читабельным. До этого я только при вынужденном безделии его читал: в поезде, самолете и т. д. Море фотографий, жалкие жидкие тексты и редко — что-то занимательное, типа детектива Юлиана Семенова, чтобы вообще вкус не отбить у читателя. Сейчас есть на чем остановить взгляд, есть над чем работать голове и памяти.
Получил письмо от Маргариты Ивановны. Отдыхает в санатории под Пензой. Как все-таки письма наших стариков похожи друг на друга: болезни, уколы, лекарства, самочувствие, дети и внуки! Мы взрослеем, они стареют. И мы как-то вдруг, буквально в один момент отмечаем, что вот был сильный энергичный человек, а сейчас шагнул в старость.
Дописываю 11 сентября вечером. На то, что день так растянулся, есть своя причина. Где-то за полчаса до полуночи раздался телефонный звонок. Первая мысль: «Ну, радость, наверное, нашли». И, как удар током, доклад дежурного по полку: «В карауле, на посту у водоскважины мертвый часовой». Сборы как по тревоге, и через пяток минут мы с Шамилем уже на месте. Что тебе, парень, не жилось? Рост — 188. Стройный симпатичный сержант, командир танка. Кому на своей родной Украине ты такой серый и повторяющий каждую рытвину на земле своими безвольными руками и ногами (плюшевая кукла, которая была человеком) нужен? Бывают же такие символические совпадения. Пока мы стоим и ждем прихода начальника особого отдела, ждем прокуратуру, с дальней горушки полетели на нас РСы. Пуск снаряда на начальной траектории виден отчетливо. Направление — на нас. Неприятное чувство томительного ожидания. Куда ляжет залп? Даю команду всем укрыться. А через несколько секунд разрывы возникают в районе военторга и госпиталя. Потом узнали, что в целом никто не пострадал, но в реабилитации, где отходят после болезни выписанные больные, один РС попал в модуль, двое раненых. В тот момент у меня возникла мысль, что «духи» салютуют тебе, дурак, что тебя теперь и убивать не надо, сам ты гвардеец приставил дуло к сердцу.
До двух часов разбирали документы, письма, вещи. Беседовали с людьми, его знавшими и дружившими с ним. Ни одной зацепки по мотиву поступка. Не было ни трагического письма из дома, ни конфликтов с сослуживцами и командирами. Пользовался авторитетом и уважением, никто не пытался приставать. Спокойный, рассудительный. До обеда работал в парке, потом постирался, готовился в наряд. Шутил. Ни намека на трагедию. И вдруг, выстрел в упор, навылет, точно в сердце. Зачем? Пока сидели в кабинете, разбирались, пришло сообщение из рембата: задержали нашего подлеца. При обстреле бросились из казармы в убежище, а он там спит. И то радость. Одним ЧП меньше.
Поспал пару часов. Затем на БТР и в Кабул. До обеда занятия. На обратном пути заехал в дивизию, поздоровался с Савицким и Ярковым. Весь обмен новостями прямо на ходу. Надо было спешить, в 16.00 закрывают диспетчерский пункт, и из Кабула никуда не выедешь. Сергей завтра идет на «боевые». Подтвердилось, что под Мирбачакотом мы были соседями. Он сидел по другую сторону той долины, в горах. Савицкого прямо «убило», что на мой орден уже пришло подтверждение. Он, прохвост (любя), в октябре тоже собирается лететь за «молодыми», то есть рвется домой.
На телефон уже не могу смотреть. Когда он звонит, я весь напрягаюсь, жду, о чем сообщат на этот раз. Докладывают о смене дежурства. Пронесло до очередного раза. Тьфу-тьфу-тьфу, через левое плечо. Так и суеверным можно стать. Хотя… просто, эти два дня на нервах. Отойдет.
Поездив по Кабулу, подметил массу новых деталей. Как сходом дома строят.
Прилетел из Анавы. Полет — как обычно. Постепенно происходит трансформация ощущений. По первому разу ладошки, что скрывать, потели, потом пришло спокойствие, а теперь, можно сказать, безразличие. Сидишь, смотришь вниз на проплывающие горы, наплывающую «зеленку» и думаешь о своем. Мысли о трех сбитых под Кундузом «вертушках» и сбитом там же Ан-26 промелькнули как посторонние. Подумал о том, что наши сейчас там, за Кундузом, на «боевых» и скоро вернутся. Связь с ними прервалась, вроде пока только один раненый. Вернутся где-то через неделю, а уже пришло предварительное боевое распоряжение на выход в сторону Гардеза. Но это уже без меня, надеюсь, буду сидеть в это время в кресле самолета «Аэрофлота», а не на жесткой скамейке Ми-8. Домой тянет, соскучился. Прилетел из Панджшера, а мне в подарок три письма: два из дома и одно от Романа Георгиевича. Михаил дома «воюет, бьет душманов», но, видимо, и ему достается. Получил камнем по голове, сейчас залечивает раны.
В Анаве пробыл три дня. Провел первый день сборов с начальниками сторожевых застав, и вдруг получил радиограмму со срочным вызовом. Гадал-гадал и уже пришел к выводу, что что-то случилось дома. Другого объяснения столь срочного отрыва со сборов не нашел. Приехал, захожу, а мне объясняют, что Николай Чудаков собрался дать отходную в связи со своим отъездом. Фу, черт.
В Панджшере все на своих местах. Комната пришла в запустение, все в пыли и мышиных следах. За три проведенные там ночи убедился, что эти твари основательно распоясались, бегали чуть ли не по голове. На следующий день по прилету «вертушками» сняли с постов и заменили другими офицерами всех командиров застав. С некоторыми из них познакомился, наконец, лично. А до этого знал только по фамилиям, да по голосам по радиостанции, когда шли бои и обстрелы застав и «группировки». Много новичков пришли этим летом с заменой. И надо сказать, что ребята понравились: молодые, энергичные и деятельные старшие лейтенанты И. Сухарев, С. Подгорнов, Е. Козырь, лейтенанты М. Зернов и М. Свиридов. Зернов с Костенковым 9 сентября отличились, когда обнаружили и разбили караван. Уничтожили восемь «духов» и 12 вьючных тварей. С. Подгорнова с его 16 заставой в последнее время обстреливают часто, но ни потерь, ни трагических ошибок. Прилетев в Баграм и сидя на КП вертолетчиков, услышал похвалу в его адрес. Мол, 16-я всегда четко принимает «вертушки».
Целью сборов ставил даже не то, чтобы учить чему-либо (это само собой), но просто дать отойти, наговориться, побыть в офицерской среде, сходить в баньку всем вместе. В первый день в обед они такой гвалт в беседке устроили, что стены крепости дрожали. Путь хохочут. Молодо-зелено. Зато на сборах они насели на меня и комбата с вопросами. Правда, я их сам спровоцировал. Проблем много: питание, вода, дрова, патроны, обмундирование к зиме, ремонт оружия, получение денег… Василий Серебряков много не дорабатывает. «Чапай». Высокую требовательность надо сочетать с заботой. Даже из того, что я привез с военторгом, командирам застав ничего не перепало, а ведь требовал заявку и, выполняя ее, думал, прежде всего, об этих лейтенантах. Пришлось персонально брать у них заявки на магнитофоны. Сколько проблем. И ни на один вопрос конкретного ответа. Будем выправлять. Уже в понедельник в Анаву полетит начальник службы РАВ, затем вещевик. Насчет курток, тельняшек и горного обмундирования для застав вопрос с тылом, в принципе, решен. В горах по ночам уже довольно холодно.
Внизу в долине днем еще жарко. Созрел грецкий орех. Мирные готовятся к уборке кукурузы. Был в гостях у «советников», попарился в их бане. Константиныч в отпуске до 28 октября. За него Виталий Иванович. Встретили гостеприимно, накормили рыбой, которую в большом количестве наглушили в Панджшере взрывчаткой и гранатами.
Душманов с застав видят каждый день, но на посты они вот уже неделю не нападают. Пока тихо. Но неприятно тихо. Об этом я мальчишкам и говорил. И больше смотрел на М. Свиридова. За два года на посту погибли три его предшественника. Есть о чем подумать, но парень держится молодцом.