Афганский кегельбан
Шрифт:
— Так и есть, одни бабы и дети остались… — прошептал Механик. — Не считая нашего клиента…
Сзади зашуршало, все вскинули автоматы, но увидели Богдана.
— Командир к вам послал, без меня не найдете и не возьмете! — прошипел оператор. — Беда в том, что вертолет еще не сел. То ли просто подстраховываются, то ли что-то приметили. Уже два круга над кишлаком сделал.
— Ну да, — хмыкнул Механик, — а ты, конечно, со своей хреновиной в данном случае бессилен.
— Мех, — сердито ответил Богдан, — у них там, на вертолете, есть такая же фигулина. Помнишь, как мы с Васей в Африке ихние ГВЭПы долбанули? Так вот, если я свой включу с вектором на них, то они меня уделают таким же образом. Всякая палка — о двух концах!
— Окромя той, которой детей делают, — без улыбки
— Пошел на посадку! — сквозь негустые кроны деревьев Юрка заметил, как вертолет начал снижаться.
А с кишлачной улицы тоже донеслось урчание моторов.
— О-па! — порадовался Механик. — Не иначе, «газик» и БРДМ гостей встречать поехали. Пропускаем их и начинаем работать. Богдаша, где этот хрен?
— В угловой комнате. По прямой пять метров от нас.
— Пробить дувал и стену могешь?
— Могу, только грохоту наделаю… Дувал могу взять на «Д», но дальше придется «О» включать, а как этот режим шарашит — ты знаешь.
Машины, приехавшие встречать «джикеев», промчались мимо дома Мирджана и, оставляя пыльные хвосты, покатили под гору к площадке, над которой уже зависла талибская «восьмуха».
— Так, — сказал Механик, — Латифыч, давай к воротам, побазарь с бабами чуточку. Отвлеки их, а заодно ворота перекрой. Клиенту, если что — по ногам. Но лучше не насмерть! Работай!
Доврон обогнул дом и вышел на улицу, а Богдан навел дуло ГВЭПа на дувал…
Знакомые искорки-блестки бесшумно вспыхнули на окаменелой глине, и в считанные секунды в дувале возникла круглая дыра с оплавленными краями диаметром около метра.
— Вперед! — гаркнул Механик и прямо-таки рыбкой сиганул в дыру, с легким шлепом приземлившись рядом с растущей во дворе шелковицей, еще летом, видать, заляпавшей плоские камни потеками кровавого сока от упавших ягод. Следом в дыру проскочил Таран, а затем проник Богдан.
И тут со стороны вертолетной площадки затарахтели автоматы и пулеметы! Минимум три, а то и четыре «ПК» молотили, «АКС-74», «АКМ», а кроме того, фирменные «джикейские» «AR-18S». Потом фукнуло, грохнуло — кто-то «муху» применил.
Но все это было сущей фигней по сравнению с тем, как шандарахнул ГВЭП на режиме «О». В стене дома мигом образовался пролом шириной в пару квадратных метров, и Механик с визгом — что-то типа «Ки-я!» изобразил! — вломился в комнату.
Похоже, тот человек, которого Полина назвала Сорокиным, до этого самого момента спал и беды не чуял. Но очухался очень быстро. Весь осыпанный известкой и кусочками самана, этот почти двухметровый мощный дядька молниеносно метнулся к автоматическому складному зонтику, лежавшему поблизости от его тюфяка. Механик первый сообразил, что в зонте может быть что-то стреляющее, и, прыжком налетев на стокилограммового верзилу, всеми своими шестьюдесятью кило повис у него на руке, обеими ладонями вцепившись в запястье. От неожиданности Сорокин выронил зонт, но тут же одним рывком отшвырнул Еремина к стене. Поднять оружие Сергей Николаевич не успел, но встретил подскочившего Богдана таким пинком в солнечное сплетение, что оператор охнул и согнулся в три погибели. Бац! — левой снизу в челюсть, Богдан, у которого автомат и ГВЭП висели за спиной, с грохотом и бряканьем полетел на пол. Юрка в этот момент оказался рядом и хотел было двинуть верзилу прикладом, благо тот вроде бы подставился. Однако фиг угадал — этот мужичище с разворота достал Тарана ногой, и автомат полетел в одну сторону, а Юрка — в другую.
Наверно, если б Сорокин успел схватить автомат, то всем троим «захватчикам» пришел бы, выражаясь по-португальски, писдейш. Но тут в комнату, не обращая внимания на визг баб и ребятни, верещавших в разных углах дома, ворвался Доврон. Правда, стрелять по ногам, как инструктировал Механик, Латифыч не решился — побоялся своих изрешетить. Однако именно Доврон, увидев, что супостат потянулся за Юркиным автоматом, отважно прыгнул Сорокину на спину, подцепив его своим автоматом под подбородок. От сильного рывка эксгэбист шатнулся назад и упал навзничь, придавив спиной Доврона. А затем крепко двинул парня локтем под ребра, а потом еще и каблуком по коленке. Бедняга взвыл от
— Быстро кошму сюда! — прорычал Механик, трясущимися руками вытягивая из чехла наручники. — Ноги вяжите быстрее!
Пока Доврон с разбитой мордой — кровь так и струилась из носа — выдергивал ремень из джинсов Сорокина, чтоб связать ему ноги, Таран тащил и расстилал кошму, которую затребовал Механик, а Богдан подбирал разбросанное по углам оружие.
— Как диск выглядел, кто знает? — спросил Механик, оглядывая комнату. — За пазухой у пердилы этого ни хрена не было.
Таран не знал — Полина ему о внешнем виде диска ничего не сообщала. Даже какой конкретно диск — простой CD или DVD, не сказала.
— Вон его чемоданы! — прошамкал Богдан, у которого и впрямь челюсть оказалась сломана. — Берем все чохом — и валим!
— Надо еще знать, куда валить, — пробормотал себе под нос Юрка, чуя, что придется ему пару недель ходить с большим фингалом. Он никогда не считал, что синяки украшают мужчину. Даже те, что получены в боевых операциях.
— А там уже не стреляют, по-моему… — еле ворочая сломанной челюстью, прокряхтел Богдан, когда они с Юркой и Довроном торопливо закатывали Сорокина в кошму и обвязывали обрывком альпинистской веревки, которую прихватил с собой запасливый Механик. Еремин уже вскрыл замки двух «дипломатов», равнодушно оглядел миллион баксов, ноутбук и прочее, вытащив из них только коробку с компактом. Сиреневые концентрические полоски в правом верхнем секторе диска, надпись: «74 min/650 МВ» по краю левого верхнего сектора, означавшая, что на диск влезает 74 минуты звукозаписи или 650 мегабайт текста. По диаметру слева — «Professional CD-Recordable», справа, покрупнее — «PHILIPS». Ниже этих, отпечатанных на диске при изготовлении, имелась русская надпись, сделанная специальным, красным фломастером-маркером: «Знакомился», и размашистая, замысловато-неразборчивая закорючка-подпись.
В это время Сорокин, уже спеленутый кошмой, как младенец, и обвязанный веревкой на манер батона вареной колбасы, застонал и открыл глаза.
— Этот? — рявкнул Механик, сунув упаковку с диском под нос пленнику, и, увидев, как расширились глаза Сорокина от ярости и досады, убежденно добавил:
— Этот самый! Богдаша, Юрик, взяли этого бугая, а мы с Латифычем чемоданчики понесем.
— Куда? — проскрипел Богдан. — Ты уверен, что нам есть куда его тащить? Может, пару очередей — и на фиг его…
Тут с улицы донесся рев мотора, омерзительный скрип тормозов, очередной всплеск визгов баб и детишек, которые на некоторое время, после того как мордобитие кончилось, стали выть потише и не столь пронзительно. Из визга Таран понял только одно слово — «шурави». Сперва даже мелькнула жутковатая мысля, а не попались ли те, кто «работал» на вертолетной площадке, и не притащили ли их сюда? Но уже в следующую секунду Юрка сообразил, что тогда бы бабы орали зло, но торжествующе, а вовсе не испуганно. Буквально через несколько секунд в комнату вломился Болт и заорал: