Афина. Голос войны

Романова Анни

Кассандра со звоном поставила бокал на стол.

– Мне уже нанесли ванну, и из-за вас она могла остыть. Я в ванну и спать. Селена, ты будешь моей личной служанкой.

Она развернулась и вышла из комнат, не оглядываясь. Селена, растерянно оглядев присутствующих и не заметив возражений, поспешила за ней. Ника выдохнула, чувствуя ужасную усталость.

– Я забыла попросить нанести мне воды, - грустно сказала она.
– И опять придется с людьми разговаривать...

– Я попрошу, - одновременно сказали Эвр и Таврион. Эвр удивленно посмотрел

на друга, тот сделал каменное выражение лица. Ника махнула рукой.

– Кто угодно, но буду благодарна.

Таврион проследил, как она уходит, с разочарованием. Эвр с десяток секунд чувствовал противоречивые эмоции по поводу происходящего, но все-таки рассудил, что Таврион лучше Тэйратона, и вообще, его друг.

– Давай ты, - он сочувственно похлопал его по плечу.

– Она не понимает, да?

– И не поймет, пока ты ей в лоб не скажешь. Может, и после решит, что ты шутишь.

Таврион тяжело вздохнул.

– Хорошая шутка. Смешная.

– Иди уже, - Эвр устало растер шею.
– Я, кажется, сейчас рухну прямо здесь.

Таврион кивнул и потянулся к колокольчику.

***

Сухой старик перед ним раздражал. Раздражал спокойствием, легкой благожелательной полуулыбкой, безукоризненной осанкой и неясным прошлым — слугам Муафира не удалось ничего раздобыть на управляющего гостиницей Хайвей.

– Значит, их четверо, - сдержав порыв хрустнуть суставами пальцев, проговорил он.

Старик кивнул, продолжая едва заметно улыбаться.

– И они привели беженку из борделя Фархет и... Тэйратона, моего дорогого братца. Который, по случайности, и был капитаном судна, довезшим их до Эрзо.

Старик снова кивнул. Муафир, не удержавшись, сильно сжал кулаки.

– Прибытие, которое сопроводилось валом слухов. Нападение мегалодона, но корабль пришел в порт целым, даже не смешно!.. странное оружие, которым якобы владеют аристократы Паралии... тоже чушь. Будь у них это оружие, они бы давно разобрались с кригерами... и кригерша, которая, по слухам, села на корабль, но не сошла с него. Что из этого правда, кто пускает эти слухи? Отвечай, старик!

– Правда то, что никому из служащих не удалось ничего подслушать, - с достоинством ответил старик.

– Издеваешься?

Старик едва удержал порыв улыбнуться шире — наследник рода Албахрия отличался горячим нравом, не стоило дергать барса за усы.

– Отнюдь, светлый господин. Я говорю правду. Что само по себе нахожу примечательным, нет? Четверо совсем молодых аристократов, у которых есть деньги, отлитые в захваченном городе, и их достаточно, чтобы расплатиться за самую дорогую гостиницу Эрзо, и которые удивительным образом при приближении шпионов начинают обсуждать сорта чая из Оросиры и их отличия от чая из Чаньгши.

Муафир задумался. Высокий, смуглый лоб пересекла вертикальная морщина, и он, не сдержавшись, методично прохрустел каждым суставом на руке.

– Возможно, в тех слухах есть доля правды, - наконец проговорил он.
– Деньги, причем паралийской чеканки, значит, взятые

с собой... Либо они ограбили кригеров и бежали, либо с ними изначально была кригерша...

– Правда в том, светлый господин, что доподлинно ничего неизвестно, - стараясь не придать своему голосу наставительных ноток, мягко проговорил старик.
– И, похоже, подслушать ничего не удастся. Но мне известны некоторые их действия — Кассандра Вассиликос готовится к светскому приему. Она недавно переманила портних из самого дорогого ателье города, дав им заказ в обход хозяйки.

– Тажироны не обрадуются, - Муафир зло улыбнулся.

– Или, напротив, разглядят в светлой госпоже дерзость наряду с деловой хваткой, - старик пожал плечами.
– Будущее нам тоже неизвестно.

Муафир вскинулся.

– Пшел прочь, бесполезный старик, - рыкнул он.
– И, если будут новости, в первую очередь неси их мне!

– Как пожелает светлый господин, - старик склонился, скрывая улыбку, выпрямился уже с блаженно-ровным выражением лица и прошествовал прочь из огромной залы, украшенной дорогими коврами, фресками и мозаиками — приемная зала городского особняка Албахрия впечатляла.

«Опоздали, светлый господин», — подумал он, неторопливо спускаясь по винтовым лестницам. — «Вы уже третий в очереди, потребовавший одного и того же».

Старик едва удерживал улыбку уже третий день подряд — третий день подряд он ездил по загородным особнякам знати, вызываемый срочно, и говорил одно и тоже. Подслушать не удалось, важные разговоры стихали при приближении, в комнатах всегда кто-то есть, обыскать вещи не вышло. Деньги паралийской чеканки, значит, покровителя среди местных тоже нет. О чем он умолчал, так это о желании постояльцев съехать — положа руку на сердце, старик их очень хорошо понимал.

«Интересный шторм намечается», — старик чуть прищурился, выйдя на крыльцо и подставив лицо вечернему солнцу.

– Может, спросим брата?
– к Муафиру, наблюдающему за неспешным удалением старика, подошла сестра.

– И он ответит нам правду, - тот скривился.
– Нет, Бахир. Тэйратон никогда не был частью нашей семьи, он не на нашей стороне.

Бахир подцепила крупную виноградину с серебряного блюда.

– Мы делим одну кровь, один город. Мы ближе ему, чем эти чужаки, - проговорила она и отправила ее в рот.
– Подумай. Старик верно говорил — отсутствие новостей тоже новость, любая его реакция сделает ситуацию яснее.

– Интриги у тебя в крови, - фыркнул Муафир и потрепал сестру по голове.

– Прическа!
– вывернувшись из-под тяжелой руки брата.
– Мне ее три часа утром делали! Знаешь, какое мучение, сидеть как статуя и не двигаться?!

– Слава богам, не знаю, - хмыкнул Муафир.
– Брось, она тебе даже не шла.

Бахир фыркнула.

– Поговори с Тэйратоном, - повторила она.
– И не надейся уйти от неудобной темы, братец.

– Братец, - скривился он.
– Сколько раз просил не называть меня так.. по-плебейски.