Афон

Зайцев Борис Константинович

В час пустынный, пред звездами, морем, можно снять шляпу и, перекрестившись, вспомнить о живых и мертвых, кого почитал, любил, к кому был близок, вслух прочесть молитву Господню.

Послесловие

Переиздание описания Афона Борисом Зайцевым, сделанное в 1928 году и впервые опубликованное

в Париже, искренне приветствую. От этих воспоминаний веет утраченными ароматами и прохладой в наш знойный период истории. «Суховеи» иссушают и душу и тело. Многие озлобляются на Бога, предоставившего мир терзаться в «самовольных своих страстях». Другие раскаиваются в преслушании воле Божией и готовы сообразовывать свою волю, свои действия с Вышними законами Бытия, «принося Богу покаяния слезы». Третьи, сознавая непреложность Покаяния — коренного изменения в себе и ума, и чувства, и воли сознают и другое — слез нет (!). Иссохло и очерствело сердце от правды человеческой, противостоящей Правде Божией. Воспоминания о Святой Горе Афон — втором Уделе Божией Матери — могут многих пробудить от духовной спячки, успокоить на миг душу, пребывающую в противоречивых терзаниях. А у иных — вызвать новые воспоминания, в параллель описанию Афона в 1928 году, положим такие, как «Воспоминания 1988 года о Святой Горе Афон». Но хватит ли мужества у сегодняшнего бытописателя дать то, чего ждет мир из этого «Сада Богоматери»? «Каким был Афон в год 1000-летия Крещения Руси?» Эта тема необходима сегодня не только России, но и самому Афону, а может быть и всему миру, стремящемуся строить Общий Дом.

Мне довелось быть на Афоне в 1975, 1981 и 1983 годах. При каждом из этих посещений я воспринимал Афон как «Ноев Ковчег» — единственный сохранившийся в современном мире Благодатный оазис духовного возрождения. Но это восприятие таким было лишь «с птичьего полета». Опустившись даже на краткое мгновение на землю Афона, видишь, что и этот уникальный «Духовный Ковчег» дал трещины — и через них повеял суховей мира сего… До сих пор звучат в ушах слова одного святого старца о Святой Горе Афон: «Скоро мы будем переживать здесь то, что пережили вы в России». Больно было слышать эти слова. Глубокой болью они отзываются в моем сердце и теперь, ибо

сознаю, что в них свидетельствуется Правда Божия, вопреки правде человеческой, устрояющей свой бизнес на Святом месте.

Дай Бог, чтобы греческие братья и их «соратники» осознали порочность этого бизнеса и не посягали на Святыню, но сохранили ее как мировую духовную Сокровищницу, как Прохладный Вертоград, где всякий инок мог укрыться от зноя страстей мира сего и принести Богу Покаяния слезы за весь мир, как это было прежде. У наших светских современников складывается впечатление, что в период, когда Афон вошел в состав Греческого протектората, ему стало не менее трудно, чем в период османского ига. С 1912 года греческая дипломатия, нагнетая боязнь мнимого «панславизма», сделала все, чтобы тысячи русских монахов были вывезены с Афона под разными предлогами и, главным образом, из-за имяславцев, взбудораженных Антонием Булатовичем. Вместо «терапии» греки применили по отношению к славянам «хирургическое вмешательство»… И Афон был обескровлен. Кому они сослужили и кому угождали — история рассудит.

На Афоне не было революционных погромов 1917–1937 годов. Но некоторые русские уголки Святой Горы напоминают мерзость запустения, какую можно встретить в разрушенных монастырях третьего Удела Божией Матери — России: на Валааме и Соловках, монастыре Преподобного Александра Свирского — месте явления Святой Троицы на Русской Земле (подобно тому, как Она являлась древнему Аврааму у Дуба Мамврийского), Дивееве и Хотькове, и многих других возрождающихся ныне Обителях и Храмах, или ожидающих своего духовного возрождения… И не Россия только повинна в запустении этих святынь… Россия вступила на Путь Покаяния, не пора ли встать на этот Путь Покаяния тем, от кого зависит судьба Афона?

Полон надежды, что этот публикуемый ныне труд подвигнет многих на Евангельский Путь Покаяния, который всегда приводит к согласию, единодушию и взаимодействию.

^{_{________Архимандрит ИННОКЕНТИЙ (Просвирнин)}}