Афоризмы

Черчилль Уинстон

* * *

Великобритания и Соединенные Штаты как одно целое? Да, я всецело за это. Хотите, чтобы я выставил свою кандидатуру на президентских выборах?

1943

* * *

Я бы никогда не мог баллотироваться в Президенты Соединенных Штатов. Все эти рукопожатия с людьми, которые мне ни к черту, меня бы убили. Десять минут здесь, десять минут там. Не для меня.

1949

* * *

О

пребывании в США

Туалетная бумага слишком тонкая, газеты слишком толстые.

* * *

Комментируя нападки в американской прессе на своего друга конгрессмена Бурка Кокрэна

Суть американского журнализма — вульгарность, лишенная правды. Их лучшие газеты пишут для класса сопливых домашних дев и простолюдинов.

* * *

Ничто не сравнится с силуэтом Нью-Йорка, открывающимся с моря. Это спектакль величественности, непревзойденный во всем мире, и, хотя отдельные здания могут иметь свои недостатки, целая масса этих громадных структур излучает величие и красоту.

* * *

Я бы не мог погибнуть счастливым в той великой борьбе, которую вижу впереди, если бы не был убежден, что если мы здесь, на нашем любимом острове, падем под яростью и мощью наших врагов, там, на вашем далеком и безопасном континенте, факел свободы будет гореть негасимо.

1939

* * *

Американцы вступают в эту войну из чувства, не из интереса. Я мог бы изложить очень сильный аргумент о том, что Америке выгодно было бы держаться в стороне.

16 февраля 1941 г.

* * *

Немцы сочетают в самой смертоносной форме качества воина и раба. Сами они не ценят свободы, и вид свободы чужой ненавистен им. Набрав силу, они ищут добычу, и последуют с железной дисциплиной за любым, кто поведет их к ней… Нацистская тирания и прусский милитаризм есть два главных элемента германской жизни, которые должны быть абсолютно уничтожены. Они должны быть полностью искоренены, если Европа и мир хотят избегнуть третьего и еще более страшного конфликта.

1943

* * *

Снова мы должны сражаться за нашу жизнь и нашу честь против могущества и ярости отважной, дисциплинированной и беспощадной германской нации. Снова! Пусть будет

* * *

О немцах

.. самый грозный народ в мире, а теперь и самый опасный, народ, прививающий своим детям некую кровожадность и учащий, что всякая граница должна быть начальным пунктом вторжения.

* * *

С германской тоски зрения, которую герр Гитлер разделяет, мирные

Германия и Австрия в 1914 году подверглись наскоку банды злобных народов под водительством Бельгии и Сербии, и Германия смогла бы защититься успешно, если бы только евреи не ударили ее кинжалом в спину. Против таких убеждений спорить бесполезно.

1939

* * *

Мы должны стремиться восстановить германский и японский народы и реинтегрировать их в мировую систему свободной и цивилизованной демократии.

1946

* * *

Я надеюсь, что государства Германии — Бавария, Саксония, Вюртемберг, Ганновер и другие — восстановят значительную часть своей старой индивидуальности и своих старых прав. Уверен, именно этот путь будет наиболее легок для Франции и Британии.

* * *

Я убежден, что британский, американский и российский народы, перенесшие неисчислимые убытки, опасности и кровопролития дважды за четверть столетия из-за тевтонского стремления к господству, предпримут в этот раз шаги, делающие невозможным для Пруссии и всей Германии атаковать их снова, с мстительною силой.

* * *

Фельдмаршал Геринг, один из немногих немцев, имевших весьма хорошее времяпрепровождение в последнее время, говорит, что нас пока пощадили потому, что нацистская Германия очень гуманна. Она не может заставить себя сделать кому-либо плохо. Все, о чем она просит, — это право жить и убивать слабых. Гуманность ее не позволяет ей применять жестокость к сильным.

1939

* * *

Немецкий народ, усердный, верный, отважный, но увы! — недостающий должной гражданской независимости.

* * *

При просмотре кинокадров разрушений в германских городах, причиненных англо-американскими бомбардировками

Ужели мы звери? Заходим ли мы слишком далеко?

1943

* * *

О большевиках

Победив львов и тигров, я не желаю быть битым бабуинами.

* * *

О Тегеранской конференции

Я напомнил двум своим великим товарищам [Сталину и Рузвельту] более чем однажды, что я был единственным из нашей троицы, кто мог в любое время быть отстранен от власти голосованием парламента, свободно избранного всеобщим избирательным правом, и что меня ежедневно контролировал кабинет министров, представляющий все партии в государстве. Сталин и Рузвельт могли приказывать; мне приходилось убеждать. Я рад, что так и было.