Африканская охота для дам

Жукова-Гладкова Мария

Я предложила сыну и подружке прогуляться, держа глаза и уши раскрытыми. Здесь вполне могут оказаться валютчики, карманники и еще какие-то представители криминального мира Замбары. В крайнем случае пойдем к носильщикам.

– Да, их кто-то должен контролировать, – заметила Верка.

– Такси! – вдруг воскликнул Сашка. – Неужели тут нет таксистской мафии? Неужели тут не ловят клиента, как у нас? И не отсекают чужих?

– Даже если и есть, они нам не подходят. Сами таксисты могли быть в разъездах и не видеть ничего вообще, а те, кто ловит пассажиров, все-таки заняты живыми. Им некогда смотреть на трупы.

Аэропорт оказался средних размеров: он не тянул на масштабы франкфуртского или копенгагенского,

но раза в два превышал Пулково. Мы быстро разобрались, где тут пункты прибытия, где – отправления и где какие службы расположены. Решили потусоваться у зоны прибытия – вроде мы встречаем кого-то из своих, тем более что в ближайшее время, судя по информации на табло, следовало ожидать три рейса – из Амстердама, Франкфурта и Мельбурна. Ко времени появления первых пассажиров понабежало и множество встречающих, среди которых большинство было чернокожими, но мелькнуло и несколько белых лиц. Наша троица ни у кого интереса не вызывала. На табличках встречающих бросались в глаза или названия фирм, или фамилии туристов, или слово «Taxi». Многие встречающие были хорошо знакомы друг с другом, явно работали тут не первый год.

Первым приземлился рейс из Амстердама, однако прилетели на нем в основном не голландцы, а американцы. Конечно, Амстердам – перевалочная база, и я сама всем компаниям предпочитаю «КLМ», так что выбор американцев неудивителен. Шума от них, правда, всегда многовато, а если посмотреть, как одеты их женщины, просто становится дурно. Но, с другой стороны, у них нет комплексов.

Внезапно Сашка дернул меня за руку и показал глазами в нужную сторону. Сквозь ряд американцев протискивались трое молодых аборигенов. Я дала бы им на вид лет по пятнадцать-шестнадцать. Если бы такие появились у меня за спиной, я тут же насторожилась бы, но американцы не приучены к борьбе за выживание в своей сытой Америке. Мне же доводилось видеть нечто подобное на наших вокзалах, и я в свое время проводила соответствующую работу с Сашкой – чтобы он не попался. Как показывала практика, мои уроки не прошли даром. Парнишки двигались в нашем направлении.

– Что будем делать? – спросил Сашка тихо.

– Посмотрим, куда они пойдут дальше. Думаю, эти смогут ответить нам хотя бы на часть вопросов.

Среди американцев все-таки нашелся кто-то бдительный и завопил, пытаясь схватить одного из парней. Но наивный американец не знал, что бумажник-то давно уже у другого, в эту минуту выходившего из толпы. А американцы сами виноваты – надо быть полными идиотами, чтобы засовывать бумажник в задний карман джинсов. Пара юношей быстро затерялась в толпе чернокожих, к группе же американцев, державших третьего паренька, уже спешили двое полицейских. Мальчишку обыскали при всех и, конечно, не нашли ничего, кроме нескольких засаленных местных купюр. Он в слезах объяснял, что приехал сюда посмотреть на огромную елку, установленную в зале (она тут в самом деле была). В автобусе познакомился с другими мальчишками, тоже направляющимися в аэропорт. Видел их впервые в жизни, даже не знает, в каком районе Хабебе они живут – и вообще живут ли в Хабебе. Он просто решил держаться с ними, втроем-то веселее. Он смотрел на американцев и полицейских честными глазами, полицейские записали данные обворованных американцев, клятвенно обещали провести расследование и вернуть украденное. Это дело чести полиции Замбары! Полиция и граждане Замбары не хотят, чтобы иностранные туристы плохо думали об их государстве, и приложат все усилия, чтобы пребывание иностранных туристов в стране было приятным. Процедура общения местной полиции с американцами закончилась как раз ко времени появления пассажиров, прилетевших из Мельбурна. Мальчишку крепко взяли чуть повыше локтя и потащили к опорному пункту. Мы с Сашкой и Веркой последовали за ними.

Мои предположения оказались верными.

Полицейские не дошли до своего опорного пункта, а завернули на эстакаду, куда подходили автобусы, там быстро проследовали до входа во второй зал, где их уже ждали двое других парней. Мы притаились за колонной. Если бы мы не смотрели внимательно, то и не заметили бы быстрой передачи денег: старший из парней сунул что-то в руку полицейского, после чего стражи порядка развернулись и покинули зал. Хоть честь не отдавали воришкам – и то слава богу! Парни остались в зале отправления. Здесь было менее оживленно, хотя самолеты и улетали – ведь многие иностранцы приезжают в чисто рождественские туры, а Новый год справляют уже дома. Парни не спешили, лениво наблюдая за регистрирующей билеты группой.

– Все вместе пойдем? – спросила Верка.

– Лучше мне одному, – предложил Сашка. – Скажу, что две тети хотят у пацанов кое-что купить.

– Э, нет, пойдем-ка мы с тобой вместе, а тетя Вера спрячется за колонной.

– Здесь нет таких колонн, – ехидно заметил Сашка. Верка хотела ухватить его за шкирку, Сашка ловко отпрыгнул, я последовала за ним, и мы в мгновение ока очутились рядом с юношами. Верка скрылась, но я не сомневалась: ее любопытный нос постоянно следит за нами.

При виде нас с Сашкой юноши хотели уже дать стрекача, но я, подобно фокуснику, извлекла из кармана заранее приготовленную двадцатидолларовую купюру и провела ею по воздуху перед носами у юношей.

– Мне нужна информация, – сказала я.

Юноши переглянулись.

– Не происходило ли сегодня в аэропорту чего-то необычного?

– Что именно вы имеете в виду под словом «необычное», мадам? – сказал старший из трех на хорошем английском.

– Мама, все надо называть своими именами, – сказал мне Сашка по-русски и обратился к парням на английском: – Нас интересует, видели ли вы, как выносили труп?

Парни опять быстро переглянулись, потом старший сказал:

– Предположим.

– Чей он, известно?

– Если вас интересует труп, мадам, мы можем все о нем выяснить. Все, что известно нашей полиции. Но это будет стоить дороже, – парень посмотрел на купюру в моих руках.

– Сколько?

– Сто баксов.

Я кивнула и уточнила, когда смогу получить полную информацию о трупе. «Завтра в это же время», – ответили мне. Я задумалась. Завтра в это же время мы с группой должны быть уже в охотничьем лагере, а он находится на приличном расстоянии от Хабебе. Оттуда на такси не очень-то и доедешь, а если и доедешь, то привлечешь внимание своим долгим отсутствием.

– Через три часа – и двести долларов в добавление к этой двадцатке, – сказала я. Деньги-то все равно не мои, а извлеченные Веркой из кармана трупа. Пусть и поработают на сбор информации о нем. Верка, конечно, взовьется к потолку, она терпеть не может тратить деньги, которые уже посчитала своими. Но с ней я разберусь. Не в первый раз.

Парни переглянулись, кивнули и обещали быть здесь через три часа. Старший протянул руку за двадцатидолларовой купюрой.

– Кстати, где сейчас труп? – уточнила я перед тем, как передать деньги.

– Наверное, в городском морге.

– У вас в городе один морг?

– Нет, мадам. Но всех иностранцев свозят в один.

Я отдала деньги, юноши меня исключительно вежливо поблагодарили и проследовали к выходу из зала отправления. Мы с Сашкой поспешили к Верке. Как я и предполагала, последовала сцена, которые я называю сценами жадности (они у Верки получаются гораздо лучше, чем сцены ревности, потому что ревновать ей некого, а Костю она сама готова отдать в хорошие руки – только бы деньги платили). Но в конце концов мы с Сашкой смогли убедить Верку: для того чтобы что-то получить, надо вложить кое-какие капиталы. Все-таки мы вкладываем не свои, а получать будем уже только для себя.