Африканские откровения Банга

Александр Юдович, ведущий сотрудник бюро прогнозов погоды, держал в руках очередную подготовленную неутешительную сводку усиления ветра, готовое штормовое предупреждение. Расчеты показывали, что наводнения не избежать, но что-то не давало до конца поверить этому. Погода изменчива, особенно ураганы: куда он повернет, только он один знает точно. Надо, конечно, быть готовым ко всему, но, с другой стороны, рекомендовать эвакуацию тысяч людей можно, лишь

когда сам уверен в факте неотвратимости катаклизма на все сто процентов. Случись в прогнозе ошибка – и население встретит следующее предупреждение как минимум с прохладцей, при этом выскажут о синоптиках такое, что не захочешь больше прикасаться к своей работе.

Он вспомнил молодость, когда ходил в море сам. После окончания высшей мореходки в Калининграде попал в «Мортрансфлот», на судах которого обошел весь шарик неоднократно.

Это было в Южно-Китайском море. Они перегоняли транспортное судно из Мурманска через Сингапур в Петропавловск-Камчатский. Обычный перегон на Дальний Восток. В те времена в Охотском море ловили рыбу, и транспортных единиц не хватало, поэтому перегоняли суда из Европейского бассейна. Шли в балласте, попутный груз не получился. Хотя ради него судно вернули с рейда Порт-Саида в Новороссийск, и там они проторчали три недели, ожидая каких-то замороженных кур. Не дождались и пошли, как всегда, в аварийном порядке, догонять упущенное по вине береговых головотяпов, между прочим, время.

Транспортный рефрижератор, четыре трюма, длина чуть больше ста метров, рулевая рубка расположена в корме, так что из нее видны все грузовые операции на всех четырех номерах транспорта. До Сингапура добежали быстро и без приключений, обыкновенный рейс. Однажды только на переходе в Индийском океане старый старпом расхвастался на мостике перед молодыми рулевыми.

«Чайки – это души погибших моряков», – сказал он, увидев, как несколько птиц окружили рубку, и дал гудок. Птицы, не зная, какой высокой оценки они удостоились, от испуга наддали да так, что вахтенные долго оттирали смотровые окна от въедливых испражнений чаек, поминая старпома крепкими неласковыми словами из морского лексикона.

В противовес старпому капитан – молодой кавказец – был горд своим судном и самим собой. С такими ходить в море хорошо, если все проходит гладко, ибо море гонора не любит, а начальству это нравится – напористый, строптивый, знает, чего хочет.

По выходе из Сингапура получили карту погоды, такие уведомления давали несколько береговых станций обеспечения прогнозами, включая и расположенные на нашей территории. Чьи прогнозы более точные – судить сложно, хотя станция на Гуаме давала прогноз для ВМФ США и редко когда ошибалась. По прогнозу выходило, за Филиппинами по курсу судна идет ураган «Надежда». Таких около десятка проходит с Тихого океана ежегодно. Разгоняется такой ветер по всей длине Тихого океана и выплескивает волны на китайский берег, круша на своем пути все и вся. Да, не все шторма смертельные для судов. На волне можно устоять и дождаться, когда ветер стихнет, если уж попал в море в передрягу.

Стали в дрейфе, укрывшись за островом Лусон, там же, где и еще шесть или семь судов, следующих параллельным курсом. Принимаемые через каждые шесть часов карты с прогнозами развития урагана показывали, что стоять там, подрабатывая машиной, чтобы держать волну по носу, дня три. Сказать, что команда чувствовала себя комфортно, нельзя, ибо ветер все равно дул с такой силой, что дверь из рулевой рубки на крыло мостика можно было открыть только двумя руками, а то и с помощью вахтенного матроса. С волн сдувало барашки, и свистело, и стонало, и рычало клокочущее море.

Ели по расписанию, но тарелку держали одной рукой крепко, качая ее в такт бортовой качке. Неровен час, и на себя выплеснуть можно было. Хотя в таких условиях не все люди могут есть и даже пить. Однако в этом экипаже большинство моряков были со стажем, и качка лишь усиливала аппетит.

От низкого давления голова была тяжелой, любые движения вызывали

ненависть у организма. После суток такого простоя и работы на волну и беспросветного, в смысле солнца не было видно, ожидания ослабления ветра настроение медленно приближалось к нулевой отметке, шуток становилось все меньше. Конечно, были и здесь забавные казусы. Огромный чан с борщом не был принайтован к плите и слетел на пол. На полу же, следуя направлению бортовой качки, стал гоняться за поваром. Повар в белом фартуке и колпаке, сам белый стоит у стенки и ловит направление движения чана, а зеваки, раскрыв рот и затаив дыхание, смотрят: увернется ли кок в очередной раз. Обошлось. Чан с ревом врезался в переборку, и борщ выплеснулся на стенку и повара, окрасив его белую форму красным содержимым. Возгласы радости, и снова уныние от продолжающейся бесконечной болтанки без движения.

И вот радостная весть. Ураган отвернул от своего маршрута и пошел на север. Ура! Впереди открытая дорога, пусть не «шоссейная», а «с ухабами», но следовать ею можно. Здоровый дух экипажа воспрянул, снова засветились глаза и веселей стали злые шутки истосковавшихся по берегу мужиков. Вот тут бы капитану и проявить восточную мудрость и подождать до утра, а с утренним прогнозом и пошли бы потихоньку… Но решение было принято без колебаний. Вперед и только вперед. Рыбаки простаивают, им некуда девать рыбу.

Ну а ураган думал по-другому. Как неприятельский стратег думает, чтобы уничтожить врага. Пройдя немного на север, ураган вдруг развернулся и пошел прямо навстречу в лобовую атаку. Судно выскочило из-под укрытия острова первым из всей группы судов, ведомых, наверное, более умудренными, а может, просто ленивыми капитанами. Поэтому, когда ураган встретил его в открытом месте, никого рядом не было.

Надеяться на помощь в урагане «Надежда» оказалось делом безнадежным. Конечно, все надели спасательные жилеты, некоторые со страху даже каски надели. Чего только не делают люди с испуга. Когда волна прокатывалась через все сто метров корпуса судна, а корпус дрожал от соприкосновения с тоннами воды, экипаж дрожал вместе с корпусом. Самое неприятное зрелище, когда судно подныривало под волну, а она, вытянувшись сначала ввысь, сливаясь с серыми облаками, поглощая горизонт и затмевая собой будущее, накрывала с размаху сразу весь корпус с ревом рвущегося прибоя, брызгами и сдуваемой ураганным ветром белой пеной. Вопрос о времени не стоял, молились, чтобы заклепки, которые держали корпус, не развалились от сотрясения. Наверное, если были бы груженные, утонули бы. Уж слишком много воды проходило через судно.

Конечно, гордость за отечественное судостроение после прихода в порт присутствовала. Но седины этот ураган прибавил всей команде. О масштабе и силе урагана узнали, когда матросы, разбирая последствия стихии после того, как судно покинуло зону бедствия, сняли водоросли с верхнего мостика. Водоросли, обыкновенные сине-зеленые морские водоросли свешивались с верхнего мостика на смотровые стекла рубки. Хотя во время шторма никто их не замечал, смотрели на волны и закрывали глаза, когда они накрывали корпус и перекатывались через судно, чтобы нести свою разрушительную силу по воле ветра дальше. Эти безжизненные уже водоросли после пережитого ужаса настолько потрясли всех, что шутить никто уже не шутил и о шторме в разговорах между собой не вспоминали. Страшно представить, какая была волна, что, пройдя стометровый корпус судна, оставила свои следы в кормовой части на высоте в пятнадцать метров.

Пережили… В дальнейшем при встрече с членами экипажа о шторме не говорили никогда. Воспоминания о светопреставлении не радовали и не восхищали, а пережить снова страх от океанской мощи не хотелось никому.

Тогда он сделал для себя вывод: не надо шутить с природой, не надо даже стараться говорить о ней неуважительно. Человек слаб перед стихией. Выжить теперь уже в новых климатических условиях, может быть, и можно, но только опираясь на свой ум, знания и взаимовыручку, и на удачу, как уже раз было в урагане «Надежда».