Африканский казак
Шрифт:
В ответ Дмитрий, у которого уже начало шуметь в голове, сообщил, что на его родном Дону водится рыба сазан. Широко развел руки и показал ее солидный размер. Так у этой рыбы вся чешуя золотая! По особому указу российского императора самые доверенные слуги этих сазанов ловят и вялят на солнце, а потом хранят за семью замками. Следят, чтобы ни одна драгоценная чешуйка не пропала. И только по большим праздникам император жалует своих храбрейших воинов этой золотой наградой! На том застольную беседу и закончили. Только на другой день опять зашла речь о землях на берегах Аббая и Нечаббая.
В ставку негуса прибыла специальная
Пока продолжался парадный обед, в соседней палатке секретари изучали английский текст проекта договора. Проверяли каждую букву, помня про недавний обман итальянцев, указавших в тексте своего варианта договора с Эфиопией, что вся политика негуса должна проводиться в соответствии с указаниями из Рима. Пригласили и Дмитрия как доверенного человека, знающего английский язык.
После окончания работы Теодорос завел прежний разговору с Дмитрием.
— Земли по берегам Аббая — лакомый кусочек, и англичане торопятся, хотят прибрать их себе, — объяснил он. — Только теперь, после победы над итальянцами, с Эфиопией нельзя не считаться. В Аддис-Абебу один за другим прибывают иностранные дипломаты и предприниматели, делают интересные предложения, обещают кредиты. Все они предупреждают, что у Лондона возникли серьезные проблемы в Южной Африке. Там не дикие племена, а государства буров — потомков европейских переселенцев, хорошо вооруженных и признанных мировыми державами, готовятся начать большую войну с англичанами. Еще говорят, что большая французская военная экспедиция движется в долину Нила с запада, от берегов Атлантического океана.
— Что же решил негус?
— Он не хочет сидеть сложа руки. Иначе Эфиопия так и останется небольшим горным государством в окружении сильных соседей. Скажу тебе по секрету, что в западные и южные пограничные районы решено направить три крупных отряда под командованием наших лучших военачальников. Там они встанут гарнизонами и поднимут наши флаги, чтобы больше не было никаких разговоров о ничейной земле и спорных территориях. Негус верит, все настоящие друзья помогут Эфиопии в этом походе.
…Что же, намек довольно прозрачный. Эфиопов можно понять. Но, не зная мнения российского руководства, обсуждать эту тему, а тем более обещать что-либо не стоит. Помнится, еще в Александрии Григорий Павлович говорил, что иной дипломат, много лет проработавший в чужой стране, невольно так сильно вживается в окружающую обстановку, что в значительной степени начинает жить только ее интересами.
Что сейчас ответить Теодоросу? Каждая страна имеет право наводить порядок в своих приграничных районах. В душе Дмитрий выругал себя за то, что не может высказаться откровенно. Вежливо улыбнулся:
— Разумеется нельзя не поддержать справедливые требования Эфиопии.
Вечером к Дмитрию зашел господин Леонтьев. Против своего обыкновения командирской бодростью не блистал, серые глаза смотрели устало. Поздоровался негромко и вежливо. Обращение на «вы» было непривычным, настораживало.
— Хочу поговорить с вами, Дмитрий Михайлович. Скоро нам придется расстаться.
— Да я уже слышал, что Петрович и все наши, кто еще оставался здесь, возвращаются в Россию.
— Мне опять придется ехать в Санкт-Петербург. В Зимнем дворце и в штабе предстоит дать отчет о последних событиях в Эфиопии. Лично о вас, Дмитрий Михайлович, повторю свои предыдущие отзывы как о человеке знающем, решительном, дисциплинированном. Нести службу с вами было одно удовольствие. Эфиопы тоже дают о вас самые лучшие отзывы.
Такого разговора от начальника Дмитрий еще не слышал. Опять что-то замышляется. Но спросил с самым невинным видом:
— Думаю, и мне пора собираться домой. Говорят, в АддисАбебу скоро прибывает российское посольство.
— Верно, наша научно-духовная экспедиция закончила свою работу и в Эфиопию прибывает российская императорская миссия во главе с посланником, действительным статским советником Петром Михайловичем Власовым. С ним едут дипломаты, офицеры Кавалергардского, Измайловского и других гвардейских полков, слуги, казачий конвой. К миссии прикомандирован и полковник Генерального штаба Артамонов. Так что скоро работа здесь закипит, докладам, служебным запискам, всяким входящим и исходящим не будет конца.
— Так это же обычная посольская работа.
— Возможно, только она не для меня. Негус это хорошо понимает и предложил мне пост губернатора своей Экваториальной провинции. Чтобы у местных вождей не возникло вопросов, дает мне звание даджазмач, а представителям европейских держав сообщается, что кроме этого генеральского чина я еще получаю титул граф Аббай!
— Иными словами — граф Нильский?
— Да. Таким образом негус еще раз заявил о претензиях Эфиопии на нильские берега. После возвращения из СанктПетербурга мне предстоит заняться вопросами административного устройства этой провинции, развитием ее экономики. Некоторые французские и бельгийские компании уже выразили готовность принять участие в этом деле.
— Зачем, Николай Степанович, вы все это говорите? Меня как-то не тянет заниматься хозяйством в здешних краях.
— Напрасно. У вас есть деловая хватка и знание страны. В Африке можно делать хорошие деньги. Вы, Дмитрий Михайлович, это позднее поймете. — Господин Леонтьев помолчал, а потом произнес: — Негус хочет отправить вас своим послом.
— Куда?
— На запад. За Белый Нил, или Нечаббай. Подробнее он сам расскажет. Очень просил получить ваше согласие, потому что считает вас, Дмитрий Михайлович, самым подходящим для такого посольства человеком. Настоящим другом Эфиопии.