Африканский ветер
Шрифт:
— А вы не забыли французский, — заметила Энни.
— Это мой родной язык…
Мы двигались в потоке машин. Я увидел здание, где находилась моя контора. Я с удовольствием встретился бы с бывшими коллегами. Я чувствовал бы себя с ними победителем, разговаривал бы снисходительно, но мне надо оставаться незамеченным. У меня было слишком бурное прошлое.
Мы прошлись по бутикам известных кутюрье на улице Монтень. Энни была вне себя от счастья. То ей все подходило, то ничего. Вечером по возвращении в отель до номера нас сопровождали два загруженных пакетами посыльных.
Она
— Разница во времени, — заявила она, упала на кровать, даже не раздевшись, и сразу же заснула.
Покупая одежду, я позаботился о приобретении всего необходимого для Африки. Я купил холщовые куртки и брюки, майки, подходившие как для нее, так и для меня, темные очки, настоящие иллюминаторы. Я полагал, что для черных все белые люди были на одно лицо. Энни выбрала для себя два платья. Одно было красивым, на его покупке настоял я, Энджи тоже выбрала бы его, а другое, украшенное зеленой и песочной тафтой, очень понравилось Энни.
Пока она спала, я устроился в салоне, чтобы позвонить. Сначала я позвонил в агентство недвижимости, с которым связался из Лос-Анджелеса, чтобы попросить подыскать какое-нибудь поместье в Мениль-ле-Руа. Я отменил заказ и заверил их, что вышлю три тысячи франков в качестве компенсации за проведенные поиски. Мне не хотелось, чтобы возможная переписка с ними приходила на адрес в Беверли-Хиллз. Затем я позвонил старому Жану, внушив ему, что звоню из Лос-Анджелеса.
— Ты впервые не разбудил меня. Видимо, правильно рассчитал разницу во времени. Ну, так как, сынок, не хочешь пригласить меня к себе?
— Скоро приглашу, дядя Жан, очень скоро. А пока я собираюсь в длительную поездку в Африку вместе с Энджи.
— Мне всегда хотелось туда съездить. Вы не могли бы взять меня в чемодане, а?
Он засмеялся, ему показалось это забавным.
— Дядя Жан, ты приедешь в Америку в ноябре, когда в Париже будет уже холодно. Калифорния — чудесный край.
— С удовольствием… Скажи-ка, Эрик, не мог бы ты мне ссудить, а проще, дать денег? Ко мне приходили представители, предлагавшие на выбор таунхаусы в Сен-Жермен-ан-Лэй, для тебя это недорого. Если у нас будет достойное жилище во Франции, ты мог бы приезжать с женой жить здесь у своего дяди вместо того, чтобы останавливаться в гостинице.
— Поговорим об этом позже. Мой друг сейчас находится в Париже, он пришлет тебе чек на десять тысяч франков.
— Добавка, сынок?
— Да, в некотором роде…
Я вышел из «Крийона». Портье хотел было вызвать лимузин, но я остановил его. Мне хотелось прогуляться пешком. Я чувствовал себя дома в этом городе, казавшемся мне почти приветливым. В глазах стояли слезы. Вздор! Я выпутаюсь. Я стал искать ближайшее почтовое отделение.
За несколько часов этот покинутый город показался мне почти родным. Я играл в туриста. Энни купила брелок в виде Эйфелевой башни из медной проволоки у чернокожего продавца, разложившего свой товар на куске ткани неподалеку от главного входа в это великолепное чудище, заполненное посетителями.
В день вылета в Женеву мы сели в самолет, улетавший из Парижа в десять минут третьего дня. Оказавшись
— Я хочу купить шоколад, — сказала Энни — Обожаю шоколад.
— А не хотите купить куку?..
— Что за «куку»?
Я изобразил птицу, которая высовывается из гнезда:
— Ку-ку, ку-ку, ку-ку!
Она посмотрела на меня.
— Вы злой человек, — произнесла она хмуро. — Я впервые вижу мир, а вы хотите все испортить.
Шофер наблюдал за нами в зеркало заднего вида.
— Не сердитесь, я готов сделать вам подарок. Все, что пожелаете.
— Я подумаю, — сказала она, сразу же успокоившись.
Мы вышли из такси на улице Роны. Она воскликнула:
— О, посмотрите на эти прекрасные магазины!
Перед магазином мехов она решила выразить протест.
— Все охотники подлецы, убила бы их, — сказала она.
Я потащил ее дальше. Она остановилась у витрины ювелирного магазина.
— Какие великолепные часы, — произнесла она.
Она положила обе ладони на витрину, настолько ей захотелось получить эти часы. Я был ей очень обязан, она была моим шансом. Я купил ей эти часы по своей карточке «Американ Экспресс» со списанием с дебетового счета Энджи. Эти швейцарские часы были достойны наследницы Фергюсонов. А главное, эта покупка отмечала швейцарский этап путешествия.
Энни хотела купить более яркие часы, но я выбрал очень дорогие, фирменные, очень тонкие, с гибким браслетом из плетеных золотых нитей, — великолепную вещицу, стоившую целое состояние для таких людей, как я. Выйдя из магазина, сразу же на пороге она бросилась мне на шею и расцеловала в щеки.
— Спасибо, что вы не стали надо мной смеяться… Вот это часы!
Я успокоил ее, а затем наблюдал, как она поглощала внушительное количество кондитерских изделий у «Мовенпик» неподалеку от ювелирного магазина. Я снова остановил такси, чтобы поездить по городу.
— Если бы все эти старинные дома не приводили в порядок, они превратились бы в развалины, правда? Как древние руины Греции…
— Почти, — ответил я.
В одиннадцать часов вечера мы с Энни сели в первый класс самолета авиакомпании «Свисс Эйр». За эти полдня отдыха в Швейцарии я понял, почему эта страна занимает передовые позиции в мире: точность, технический гений, тщательно скрываемые детали быта.
В десять часов утра командир посадил DC-10 с легкостью пушинки, без единого толчка, как на бархат. Если бы я не был так напряжен, я пошел бы его поблагодарить. Но у меня не было времени на выражение восторга или вежливости. Сидевшая рядом женщина, усталая, счастливая, возбужденная этим путешествием, должна была умереть в Африке. Мой единственный выход — убить ее.
18
Из самолета мы вышли первыми. На несколько секунд мы задержались на площадке трапа. Воздух был свежим, небо было затянуто тучами. Заспанная, испачканная тушью для ресниц, Энни, вздрагивая от прохлады, застегнула на груди свой элегантный кардиган.