Африканское сафари

Вагнер Зденек

— Спасибо тебе… за все, — с трудом произнес он и через минуту продолжил: — Слон играл со мной, словно с куском тряпки, — По лицу пострадавшего обильно стекал пот, — Я уже думал, что мне конец, но он внезапно бросил меня и помчался влево, между высокими деревьями. Я попытался встать. Нога не слушалась меня, словно была чужая. Я подполз к дереву; которое перед этим рубил, и некоторое время не знал, что происходит вокруг. Голова кружилась. Я боялся, что слои вернется. Хотел приподняться, но рука тоже не слушалась меня и сильно болела. Несколько раз я пытался встать и наконец мне удалось это, когда я оперся о ствол дерева. Но идти я не мог.

Я попытался сделать несколько шагов и упал. Я падал несколько раз. Потом мне на глаза попался этот топор. Я попробовал идти, опираясь на него. Это получилось. Но держать топор в одной руке было очень тяжело. Более или менее я приспособился передвигаться с топором и направился в лагерь. Потом появилась гиена, за ней еще одна… — Лесоруб говорил все тише и тише, так что я почти перестал слышать его, а потом заснул. Дыхание при этом было ровное, пульс оставался в норме. Он смертельно устал. Джума, который осматривал следы немного в стороне, покачал головой и негромко произнес:

— Они ненормальные. Они ничего не умеют. Я удивляюсь, что им дали разрешение рубить лес так далеко от Утете.

— Может быть, они из Кингупиры? — сказал я вполголоса.

— Вряд ли. Там в заповеднике живут настоящие объездчики, а эти откуда-то из Утете или еще дальше. Кстати, не забудь проверить, есть ли у них разрешение! — Через минуту Джума продолжил: — Что будем делать со вторым, за которым гонится слон?

— Вначале отнесем Суди в лагерь, а уж оттуда направимся по следам Фупи. Я уверен, ему удалось убежать от слона. Возможно, он уже в лагере.

В это время вернулись Сумак и Панго, они несли срубленные жерди.

— Джума, помоги соорудить носилки, но и приглядывай по сторонам. Я буду делать шину. Хорошо, что Суди спит, он не почувствует, что мы его беспокоим, — сказал я, посмотрев на побледневшее лицо лесоруба.

Работа у нас заняла четверть часа, и мы потащили Суди в лагерь. Мы с Кули несли носилки сзади, а Джума и Сумак шли впереди. Я вновь удивился умению моего следопыта Панго ориентироваться на местности — он двигался впереди и выбирал самую подходящую дорогу, при этом ни разу не ошибся. Через двадцать минут мы пришли в лагерь лесорубов. С нас ручьями лил пот, мы умирали от жажды, О Фупи — ни слуху, ни духу. Мне это не понравилось. Все быстро утолили жажду. Я приказал развести два костра, чтобы между ними могли свободно разместиться три человека. Нам нужно было торопиться на поиски Фупи. В лагере мы оставили только Сумака с раненым братом, разместив их рядом с машиной. Я был уверен, что большей безопасности здесь не добиться. Панго, все еще склонный к панике, тихо произнес:

— Думаю, уже поздно! Разноцветное солнце не позволит уйти второй жертве, вот увидишь! Ты не знаешь и не веришь, но я должен сказать… — Я остановил его поток слов резким движением руки и направился в буш.

Мы дошли до того места, где Панго перед этим обнаружил следы слона и Фупи, и дальше мы двинулись по следу. Шли относительно легко. В нескольких местах нам попались пятна крови, смешанной с гноем. Ясно было, это один и тот же слон, который сначала напал на Суди, а потом погнался за Фупи.

Мы шли уже около часа, когда добрались до небольшой узкой ложбины и в ней обнаружили обувь лесоруба. Это была примитивная сандалия, сделанная из старой автопокрышки. Шаги Фупи становились все короче, что свидетельствовало о его усталости, а вот расстояние между следами слона было неизменным. Мы поспешили дальше и вышли на

открытое место. Ложбина здесь заканчивалась. Перед нами расстилался небольшой луг с растущими на нем кустами, а поскольку мы находились на возвышении, то прекрасно увидели участок с вытоптанной травой. Кто-то бегал здесь кругами. Мы прислушались, но ничего, кроме пения птиц и обычных звуков буша, не услышали. Осторожно, шаг за шагом, мы направились к центру луга, внимательнейшим образом читая следы. Их, собственно, было только два — Фупи и слона-убийцы. Единственно, что уже сейчас можно было установить, так это то, что слон подобрался совсем близко к Фупи. Тут их разделяло всего несколько метров.

— Помнишь, мзее, — сказал Панго тихим голосом, — что я тебе говорил о лесорубе? Он мертв. Вот увидишь, слон догнал его!

— Брось, ты сам видел, что Суди перенес нечто подобное и остался жив, — ответил я, но не так уверенно, как до этого.

Судя по следам, дела лесоруба были плохи.

— Вот вторая сандалия, — произнес Кули, стоявший чуть в стороне.

«Крепление на сандалии порвано, — сказал я про себя, — Да и не могла обувь, сделанная домашним способом, выдержать такую нагрузку».

— Что дальше? — спросил Кули, а я продолжал вертеть в руках обувь лесоруба. У меня не выходило из головы — как мог ремешок разорваться здесь, на лугу? Почему не в буше? Это было бы логичнее. Там полно корней, ям, побегов деревьев, пней, поваленных деревьев и много чего еще. А может, слон на нее наступил? Но это значит, что тембо поймал человека.

— Думаю, здесь слон догнал Фупи! Ищите следы! Главным образом, те, которые ведут с луга, — приказал я и направился туда, где было больше всего следов. Остальные, склонившись к земле, пытались разгадать загадку удивительных кругов.

Мне пришло в голову, что оружие есть только у меня, поэтому было бы лучше держаться всем вместе.

— Здесь, мзее, здесь! — позвал меня Панго испуганным голосом.

Я оглянулся, но следопыта не увидел, поэтому двинулся на звук голоса. Через несколько шагов я снял карабин с предохранителя — вдруг Панго увидел слона? Нет, этого не может быть, подумалось мне, в этом случае он орал бы как оглашенный!

— Здесь, здесь! — опять послышался голос Панго. Через несколько шагов я увидел его голову.

У следопыта были вытаращены глаза, он показывал в высокую траву. Я подошел, и мой взгляд уперся в то, что я не хочу даже описывать. Исколотое, разорванное и истоптанное человеческое тело… Я автоматически пощупал пульс — ничего! Никаких признаков жизни! Тело было уже холодное, широко раскрытые глаза свидетельствовали, что последняя минута жизни Фупи была очень страшной.

Я посмотрел на остальных. Единственный, кто подал голос, был Панго:

— Видишь, мзее, солнце само выбрало следующую жертву. Я это знал.

Что на это скажешь? Простым людям бесполезно объяснять, что в этом диком краю мы стали свидетелями обычного эпизода обычной жизни природы. Каждый день здесь погибают люди и сотни животных — они становятся добычей хищников и болезней, их убивают слоны, крокодилы или бегемоты, они гибнут из-за москитов и змей. Минуту мы молчали, потом глухим голосом я сказал:

— Скоро стемнеет. Отнесем Фупи в лагерь, а завтра отправимся за убийцей! — я показал на следы слона, ведущие на юг.

Никто не произнес ни слова. Африканцы сами должны были решить, каким способом мы понесем мертвое тело. По дороге в лагерь Панго спросил меня: