Афродита размера XXL
Шрифт:
— Его спроси! — посоветовала я, кивком указав на Сашку.
— Что это значит? — нахмурилась Ирка.
— Это значит, что наш юный друг Александр Дмитриевич Торопов сегодня вечером таранил тебя на черном автомобиле «Шевроле Нива», угнанном им от торгового центра «Магеллан».
— Саша не мог! — вскинулась Анюта.
— Очень даже мог, — возразила я. — Ты не забыла, какова специализация фирмы «Торопов и Сыновья»? Акустические системы, автомобильные сигнализации!
— Способный мальчуган! — сквозь зубы процедила Ирка, взглянув на Сашку без тени симпатии.
— Ты только не сильно расстраивайся, — попросила я подружку. — Сашка
— Одну минутку! — не сдавалась Анка. — У моего сына на сегодняшний вечер есть алиби: он был в травмпункте!
— Уж не в том ли, который рядом с Центральным рынком? — перехватив у меня реплику, бесхитростно поинтересовался Лазарчук.
Анка осеклась.
— Узнав, что Васеньку повезут к профессорше в Машковку, Сашка зашел в травмпункт и попросился на прием, но в регистратуре у него потребовали паспорт, — я рассказывала, как сама поняла. — Кстати, он и раньше знал, что паспорт понадобится, я сама ему об этом говорила. Как и следовало ожидать, без документа Сашу не приняли. Он тут же, при свидетелях, позвонил Анне, попросил привезти его и уселся дожидаться мамочку в уголочке, откуда вскоре потихоньку улизнул. Сел в трамвай — от рынка они идут один за другим, — приехал к торговому центру «Магеллан», там прихватил чужую тачку, на ней сгонял в Машковку и обратно. Снова сел в трамвайчик и приехал в травмпункт раньше, чем Анка, которая долго искала паспорт, а потом пробивалась сквозь дорожные заторы в центре.
— Но Саша никак не мог вести машину, у него повреждена нога! — всплеснула руками Анка.
— Когда он вел машину, нога была в полном порядке! — уверенно сказала я. — Ногу он разбил уже на подходе к травмпункту. Интересно, что ты сделал, Саш? С размаху пнул бетонную стену или уронил себе на ногу кирпич?
Сашка высокомерно промолчал, а я спросила:
— Лифт в «Мире камня» тоже ты вырубил, я правильно понимаю? Услышал, что я буду искать Машу, и старался мне помешать! Не хотел, чтобы Анка узнала о Диминых шашнях.
— Почему? — полюбопытствовала Ирка, как раз-таки жаждущая узнать о прегрешениях собственного мужа.
— Да потому, что Анюта устроила бы Диме скандал, а тот мог психануть и совсем уйти к Маше! И тогда маленький Васенька совершенно точно получил бы статус законного отпрыска! Правильно я говорю, Саша?
Парень опять не удостоил меня ответом, а неугомонный Лазарчук снова выпрыгнул, одернул на себе свитерок и сказал:
— Короче, пройдемте!
— Сядь, пожалуйста, — я аккуратно толкнула выскочку обратно в кресло. — Короче никак не получится, это был только первый акт марлезонского балета.
— Вот за что я не люблю классику, так это неоправданные длинноты в сюжете! — пожаловалась Ирка мраморному камину вполне классических очертаний.
— Теперь непосредственно об убийстве Марии Петропавловской, — сказала я, не удостоив ответом этот выпад. — Вопрос к присутствующему среди нас представителю доблестной милиции: кто у вас главный подозреваемый?
— Цыганка, конечно, — ответил Лазарчук. — Кто же еще? Девица с легким приветом. Как воровка и мошенница, она не состоялась, поэтому решила переквалифицироваться в побирушки. Для пущего успеха ей не хватало маленького чумазого ребенка, и она украла его у первой встречной мамаши. Первой встречной как раз и оказалась Мария Петропавловская. Она, разумеется, отдавать ребенка не захотела, поэтому цыганка без предисловий ударила ее кирпичом.
— А что говорит сама цыганка? Только не отвечай, что это тайна следствия, а не то я тоже ничего тебе не скажу!
Судя по гримасе Лазарчука, именно это он и собирался ответить, но тайны моего следствия интересовали его не меньше, чем меня — его профессиональные секреты, и капитан скрепя сердце пошел на информационный бартер:
— Цыганка говорит, что нашла ребенка в куче сухих листьев под парковой лавочкой, — Серега фыркнул. — Ничего глупее я не слышал! Можно подумать, младенцы у нас падают с деревьев, как желуди!
— Не с деревьев, конечно, — согласилась я. — Позволь еще один маленький вопросик: где, ты думаешь, был Васенька в момент убийства Маши?
— На руках у матери, — вполне уверенно ответил капитан. — Коляску мы нашли в квартире Петропавловской, значит, в тот день Мария гуляла с ребенком без нее.
— С кенгурушкой! — выкрикнула Ирка, радуясь своей сообразительности. — Да, Лен?
— Кенгурушка — это кто? — нахмурился Лазарчук.
— Это специальная сумка для переноски ребенка на животе. Та самая упряжь, которую притащила из парка собачка моих соседей и которой ты, похоже, не отвел должного места в своей стройной версии! — с упреком сказала я.
— Да-да, припоминаю — пучок грязных тряпочек неопределенного происхождения. Допустим, до тесного знакомства с собачкой он действительно был сумкой. И, допустим, младенец находился именно в ней. Что это дает? — пожал плечами Лазарчук.
— Другого главного подозреваемого!
Капитан скептически заломил бровь, и я пустилась в объяснения.
— По-моему, дело было так. В тот день Маша Петропавловская гуляла с ребенком без коляски, потому что сырая меховая подстилка еще не просохла. Подолгу таскать полугодовалого малыша на ручках — упражнение для штангиста, поэтому Маша посадила Васеньку в кенгурушку. Гуляя возле озера, она увидела человека, с которым должна была серьезно поговорить, точнее — поругаться. Это был именно тот, кого Маша считала виновным в болезни ее малыша.
— Неправда! Я никого не убивал! — выкрикнул Сашка.
— Хотя старался! — пробурчала злопамятная Ирка.
— Дайте закончить! — попросила я. — Маша хотела поговорить с этим человеком, но опасалась приближаться к нему с ребенком. Собственно, целью разговора было, что называется, «выкинуть из своей жизни» человека, которому Маша прежде всецело доверяла. Маша оставила кенгурушку с ребенком на лавочке — за кустами его было не видно — и подошла к тому типу. Разговор планировался короткий, в лаконичном стиле «Да иди ты!», но в процессе бурного выяснения отношений тот человек пустил в ход кирпич, и Маша погибла. Убийца столкнул труп в озеро и скрылся.
— А цыганка нашла на лавочке бесхозного ребенка в кенгурушке и утащила его! — подхватила Ирка.
— Не совсем так, — возразила я. — Если уважаемое следствие возьмет на себя труд изучить данную кенгурушку, оно так же, как когда-то я сама, убедится: эта конструкция хороша только для совсем маленьких деток, трех или четырех месяцев. Пятимесячные, как правило, уже прекрасно переворачиваются, а многие полугодовалые малыши не только садятся, но и ползают. Как Васенька, например!
Я показала на малыша, который уже выполз из своего угла и подобрался вплотную к Сереге. Заметив это, наш бравый капитан испуганно ойкнул и скользнул в противоположный угол дивана.