Афромент
Шрифт:
Антон уже начинал проявлять признаки беспокойства за брата. Он не мог сидеть спокойно даже трех минут, беспрестанно поглядывал на часы и бродил из угла в угол.
— Как же Зося завтра пройдет испытания, если этот Утконесов так и не появится! — расстроился Веня.
— Да при чем тут я? — спросила девушка. — Парень, может, в большой опасности, а ты о каком-то дурацком экзамене.
— Какая там опасность! Встретил, наверное, симпатичную девчонку и загулял.
Говоря это, Веня хотел просто успокоить товарищей и даже не представлял, насколько он близок
— Красивая девушка опасна вдвойне! — сказал он. — Нет, вы как хотите, а я пойду его искать! Чую, что с ним что-то случилось. Только вот где его искать?
Утконесову сразу все поверили. Действительно, кому, если не близнецу, чувствовать, что случилось с братом.
— Нужно еще раз пройти по всем адресам! — посоветовал здравомыслящий Федя.
— Точно! — порадовался Антон. — Веня, по каким адресам ходил Андрей?
— Я не знаю, — смущенно ответил тот.
— Как это не знаешь?
— Я же разорвал листок. Ну не предвидел я такого случая, извините.
Антон скорбно вздохнул и отвернулся. Остальные с укоризной посмотрели на Веню.
— Эх вы, курсанты! — пожурила их Зося. — Чем друг на друга вину перекладывать, лучше бы давно собаку взяли и по следам пробежались.
— Гениально! — Веня вскочил с койки, чтобы обнять девушку. Однако в этом начинании, к вящему неудовольствию Кулапудова, его опередил обрадованный Антон.
— Пошли к Мочиле! — скомандовал Дирол.
Несмотря на то что Зубоскалин получал от курсового капитана больше остальных, все равно предпочитал обращаться к нему за помощью при любом удобном случае. Не подумайте только, что Санек был мазохистом или еще каким-нибудь извращенцем.
Отнюдь нет. Во-первых, он был человеком довольно мстительным, а во-вторых, любил практиковаться в тяжелых условиях. А общение с капитаном Мочиловым было, по признанию любого курсанта, крайне тяжелым.
— Глеб Ефимович! — Чеканя шаг, Зубоскалин вошел в учительскую.
Остальные остановились в коридоре, маршируя на месте. Из-за этого вся мебель в учительской слегка подпрыгивала, звенели стаканы в шкафу, выдавая свое присутствие. Комнатные цветы дружно подрагивали листочками.
— Я тебя внимательно слушаю, — ответил капитан.
Мочила действительно прислушивался, но не к словам Зубоскалина, а к грохоту шагов за дверью.
— Прошу вашего разрешения на временное использование Ирмы, — невозмутимо заявил Дирол. — Заявление написать?
Ирмой звали школьную овчарку, уже довольно пожилую, но еще вполне работоспособную собаку. Однако капитан не сразу вспомнил об этом, а потому вопрос курсанта прозвучал для него вполне однозначно.
— Использование… кого? — переспросил он. — С каких пор на это нужно мое разрешение?
— Ну как же, Глеб Ефимович? Школьное имущество все-таки. Я, конечно, понимаю, неловко называть живое существо имуществом…
— А, ты про Ирму! — наконец вспомнил Мочила. — А с какой целью?
— С целью завершения ответственного расследования,
— Ну что ж, если так… Берите! Скажете, что я разрешил.
— Так точно! — Зубоскалин отдал честь.
— Вольно, — снисходительно кивнул Мочилов. — Можете идти.
Санек развернулся и пошел к двери.
— Зубоскалин! — неожиданно гаркнул капитан.
— Да? — повернулся тот, недоумевая, что же он сделал не по уставу. Может, спиной поворачиваться нельзя?
— Что вы думаете об этой… нестабильной сейсмической обстановке? — уже мягче спросил капитан.
Санек очень серьезно обвел взглядом ожившую мебель, цветы, прочие канцтовары и в очередной раз подивился крепким нервам капитана.
— Это временно, Глеб Ефимович! — ответил он.
— Да? — с сомнением переспросил капитан. — Ну хорошо. Вы свободны.
Курсанты зашли к кинологу, у которого получили в распоряжение Ирму вместе с поводком, ошейником и намордником.
— С возрастом у нее испортился характер, — объяснил им преподаватель. — Вообще-то она никого укусить не должна. Но на случай непредвиденной ситуации вот вам справка, что все надлежащие прививки сделаны. Иногда люди требуют, знаете ли…
Когда все уже было сделано и Ирма оказалась в полном распоряжении курсантов, обнаружилась одна трудность. Самой овчарке было совершенно наплевать, что даже такой важный человек, как капитан Мочилов, согласился на ее участие в расследовании. Собака работать не хотела и совершенно не скрывала этого. Она безмолвно позволила надеть на себя намордник и пристегнуть поводок. Но при попытке повести себя куда-то незлобно огрызнулась и улеглась на пол.
— Только что поела, — извиняющимся тоном сказал кинолог.
— Ничего страшного, мы ее уговорим, — пообещал Антон, взял Ирму на руки и понес в комнату. Против такого передвижения собака ничего не имела.
— Лентяйка ты! — сообщила собаке Зося примерно через полчаса.
В течение этого времени курсанты тщетно пытались заставить Ирму подняться на ноги и взять след, подсовывали ей под нос рубашки, ботинки и даже носки, принадлежащие Андрею. Но овчарка равнодушно от всего отворачивалась.
— Дирол у нас специалист по собакам, — напомнил Леха про эпизод в Копылке. Он не мог простить Зубоскалину его издевок по поводу сеновала и надеялся, что тот опростоволосится перед всеми.
— Попробуй, Сашенька! Пожалуйста, — ласково попросила Зося.
Тот уже придумывал отговорки, но перед подобной просьбой устоять не смог. Он опустился на колени перед Ирмой.
— Глубокоуважаемая! — сказал он. — Понимаете ли вы, что в ваших прелестных лапах в данный момент находится жизнь нашего хорошего товарища и сокурсника? Только вы одна можете подсказать, где его искать. Вспомните, что вы тоже сотрудник Школы милиции, а значит, должны спасать всех обиженных и угнетенных. Так стоит ли лежать здесь, когда кто-то нуждается в вашей помощи?