After 2
Шрифт:
Сейчас во мне борются столько противоречий, я растеряна больше, чем когда-либо. Ещё я недовольна собой за то, что почти его простила, но с другой стороны, я горжусь, что остановила его прежде, чем всё зашло бы слишком далеко. На этот раз мне следует думать о себе, а не только, как всегда, о нём.
Мой мобильник издаёт вибрацию, и я проверяю его.
“Всё в порядке?” Это Зейн.
Глубоко вздыхаю, прежде чем ответить.
“Да. Мы с Лиамом едем в университет. Прости меня за прошлую ночь, он пришёл туда по моей вине”. Отправляю сообщение и переключаю своё внимание на Лиама.
– Как думаешь, что ждёт тебя дальше? – спрашивает он.
– Понятия не имею. Я до сих пор обговариваю с Кристианом
“Нет, это он во всём виноват. Я рад, что с тобой всё хорошо. Наши планы на сегодня ещё в силе?”
Я и забыла, что мы с Зейном договорились сегодня встретиться в институте экологических исследований, а потом пойти вместе пообедать. Он хотел показать мне какой-то цветок, светящийся в темноте, в создании которого участвовал.
Я хочу пойти с ним, всё это время он был так добр ко мне, но теперь, когда утром я целовалась с Гарри, не знаю, что делать. Прошлой ночью я спала с Зейном, а на следующее утро целовалась с Гарри. Что со мной происходит? Я не хочу относиться к такому типу девушек. Мне до сих пор совестно за то, что у меня было с Гарри, когда я ещё встречалась с Ноа. В свою защиту могу сказать: Гарри ворвался в мою жизнь с разрушительной силой, и мне ничего не оставалось, кроме как стремиться к нему, пока он медленно то разбивал моё сердце, то собирал вновь.
С Зейном всё по-другому. Гарри никаким образом со мной не связывался на протяжении десяти дней, и я не понимаю, почему. Мне лишь оставалось предположить, что я больше ему не нужна. Зейн всё это время был рядом со мной. Он с самого начала был любезен, когда предлагал Гарри покончить с пари, но тот отказывался, желая доказать, что переспит со мной независимо от усилий Зейна. У них были разногласия с того самого момента, как я их встретила. Предполагаю, из-за пари. Это было очевидно, когда я общалась с ними обоими. Гарри утверждает, что Зейн хочет затащить меня в постель, но, честно говоря, с его стороны это лицемерно. Зейн по этому поводу не делал ничего, даже отдалённо похожего на намёк, что он хочет со мной переспать. Даже до того, как я узнала о пари и поцеловала его у него в квартире, с его стороны я никогда не чувствовала, что он когда-нибудь заставит меня делать что-то против моей воли.
Мне противно вспоминать те времена. Я была настолько глупой, они оба просто играли мной. Но карамельные глаза Зейна выражают доброту, а зелёные глаза Гарри – злобу. Я не собираюсь целоваться или встречаться с Зейном и не понимаю, какого чёрта происходит у нас с Гарри. Я люблю его и надеюсь, он действительно хочет доказать, что может лучше обо мне заботиться, но мне неудобно отказываться от Зейна. Он всегда был рядом, но я боюсь, что он начнёт надеяться на большее.
“Конечно. Я приеду около полудня”, – отвечаю ему.
Он заслуживает того, чтобы я объяснила ему своё биполярное поведение. Сделаю это при встрече.
====== Часть 180. ======
– Как провели выходные? – спрашивает у аудитории профессор Сото.
Несколько людей отвечают, а мы с Лиамом одновременно переводим взгляд друг на друга, и он улыбается. У него выходные прошли гораздо лучше, чем у меня.
– Приятно видеть, что некоторые наконец-то проснулись, – хихикает наш профессор.
Для меня довольно странно не называть его Ианом, потому что я часто виделась с ним за пределами университета, но ещё более странно называть его по имени, он всё-таки мой профессор.
– Приготовьте свои тетради, сегодня мы будем говорить о прощении, – говорит он, и Лиам сразу смотрит на меня.
– Вы это серьёзно? – бормочу я себе под нос.
– Вы что-то сказали, Мисс Янг? – окликает меня Иан.
Я хочу погрузиться в свою стихию, мне нравится всеобщее внимание аудитории, когда я демонстрирую свои знания, а не когда показываю всем своё умелое владение
– Ничего, – быстро реагирую я, на что он улыбается, пряча за ухо карандаш.
– Как я уже сказал, сегодня мы поговорим о прощении. Люди всю свою жизнь делают ошибки, а потом в них раскаиваются. Это естественный цикл всего человечества. Так было всегда. В каждой религии есть история о предательстве и прощении. Например, в христианстве самой известной является история Иуды Искариота. Он был одним из двенадцати учеников Иисуса, который предал его за тридцать серебряных монет. Конечно, Иисус его простил, в этом и заключается сущность Иисуса из Назарета – прощение. Считается, что Иуда не смог смириться с предательством, которое совершил, и повесился. Мораль здесь в том, что хотя он и был прощён Иисусом, он не был в состоянии простить самого себя. Итак, что хуже: не получить прощение от преданного, будь то ваш Бог или кто-нибудь ещё, или же не простить самого себя? Я по опыту знаю, что прощать себя за совершённые ошибки – самое трудное в жизни. В прощении хорошо то, я сейчас говорю о религии, что Бог всегда простит вас, стоит лишь помолиться. Люди же на такое прощение не всегда способны, – говорит он, и по коже бегут мурашки. – Ну, за работу! – добавляет он, прежде чем садится за стол.
Мне всегда кажется, что он специально выбирает тему, относящуюся к Гарри, или же практически вся моя жизнь связана с ним.
Сейчас я не очень хочу рассуждать о прощении. И речь идёт не о том, чтобы я простила Гарри, а о том, сможет ли он простить самого себя за то, что совершил в прошлом. После того, как он это сделает, у него получится стать счастливым. Моя ручка соприкасается с бумагой, и я даже не замечаю, как профессор Сото объявляет об окончании занятия.
– Интересная тема, – ухмыляется Лиам, и я ударяю его тетрадкой по плечу.
Собираю волосы в хвост и кладу вещи в сумку, прежде чем следую на выход.
– Хорошего дня, Мисс Янг! – восклицает Иан, когда я дохожу до двери, и я желаю ему того же.
– Видишь, как он не хочет, чтобы хороший день был и у меня? – возмущается Лиам.
– Тебе следует прекратить общаться с Гарри, – подшучиваю я.
Сегодня я чувствую себя намного лучше, не отлично, конечно, но уже не плохо. Я чертовски сильно запуталась и уже так скучаю по Гарри. Знаю, я жалкая. Ничего не могу с собой поделать. Мы очень долго не виделись, и я уже начала понемногу его забывать, но теперь он снова, как наркотик, течёт по моим венам, возвращая чувства с ещё большей силой.
– Хочешь сходить сегодня на обед? – спрашиваю Лиама, когда мы стоим на светофоре.
– Во время обеда я собираюсь связаться с Нью-Йоркским университетом, – отвечает он.
– Ничего себе! Нью-Йоркский университет! С твоими знаниями ты произведёшь там фурор. Это же замечательно.
– Спасибо. Я немного волнуюсь, что если я пропущу весь летний семестр? Мне не хочется проводить лето впустую.
– Ты с ума сошёл! Они примут тебя в любом семестре! У тебя идеальный средний бал, и, к тому же, твой отчим ректор университета, – я смеюсь.
– Тогда он непременно должен замолвить за меня словечко, – шутит Лиам.
Мы расходимся, предварительно договариваясь, что встретимся на стоянке в конце учебного дня. Я направляюсь в институт экологических исследований, чтобы поговорить с Зейном. Хорошо, что сегодня я надела свитер, потому что погода оставляет желать лучшего.
Мой желудок сжимается, когда я подхожу к большому зданию и открываю тяжёлые двойные двери. Зейн сидит в холле на скамейке напротив одного из высоких растений. Он сразу улыбается, когда замечает меня, и встаёт, чтобы поприветствовать. На нём белая рубашка с длинными рукавами, ткань которой настолько тонкая, что можно разглядеть сложные чернильные рисунки на его коже, и джинсы.