Агасфер. Вынужденная посадка. Том II
Шрифт:
– Первое сокращение, «m.d.» – это, скорее всего, «main direction». По-русски – «главная линия», или «главное направление», – пояснил Берг. – Во второй строчке написано: два железных инструмента. «Second dir.» в третьей строчке я бы перевел как «второе направление». С «моим именем» получается:
– Пока ничего конкретного, – признался Алдошин.
– Давайте меняться! Я дал вам свой кусочек «мозаики», выкладывайте свой! Будем думать вместе!
Алдошин без колебаний вынул из пластиковой папочки копию последнего листочка из записной книжки пилота, обнаруженного в следственном деле особиста Гонтаря.
– «Два плюс один, детали смотри в «med.» Ну, «med.» – это «медальон», понятно, – начал рассуждать вслух Берг. – Две стрелки, два направления… Очевидно, груз был разделен и спрятан в двух местах. Девяносто ярдов – расстояние, в метрической системе примерно девяносто пять – сто метров. Только от чего? От берега? От самолета?
– Самолет мы нашли, только не здесь. Примерно в полутора километрах отсюда, на глубине двенадцати метров. Расстояние метров сорок пять – пятьдесят.
– Минуточку, Михаил: самолет там, а вы ищете здесь. Почему?
– Искали и там. Пусто! Почему здесь? Потому что дно у Каменного пляжа очень интересное – почти сплошная каменная плита. Гладкая, как асфальт. Приливные течения, водосброс нескольких речушек, частые шторма… Ввели все это в компьютерную программу, попробовали рассчитать подводный дрейф – получилось, что за шестьдесят пять лет самолет отнесло отсюда примерно туда.
– Умно! Почти талантливо, – похвалил Берг. – Но «привязки» к конкретному
Подумав, Алдошин рассказал про восстановленную им цепь событий зимы 1946 года, про следственное дело дознавателя, найденное в спецархиве. Берг слушал очень внимательно, не перебивая.
– Значит, «грумман» совершил вынужденную посадку в случайной промоине на ледяном панцире недалеко от берега. Летчики спрятали груз и попытались выбраться к русским властям, но попали в лапы японских солдат-окруженцев и были убиты. Часть личных вещей пилотов была присвоена сначала японским офицером, потом русским следователем. В частности, записная книжка, – констатировал Берг и внимательно посмотрел на Алдошина. – Будьте откровенны, Михаил! Это все, что вам известно?
Алдошин оглянулся на Морина, взглядом спрашивая его мнение. Тот пожал плечами.
– Пока все, Майкл, – покачал головой Алдошин. – Я сделал свой ход, теперь ваша очередь! Продемонстрируйте ваши «международно-признанные экспертные способности». Мы еще не разобрались с двумя железными инструментами, упомянутыми в медальоне. И с абракадаброй в третье строке. Кстати, Майкл, откуда у вас такое блестящее знание русского языка?
– Я русский по происхождению, Михаил. Прадед, ваш тезка, кстати, служил в одном из гвардейских полков в Санкт-Петербурге и покинул Россию в конце девятнадцатого столетия. Дед родился уже в Японии, женился на русской эмигрантке в Шанхае. Там же, в Китае, родился мой отец… Однако давайте отложим генеалогию, Михаил! Вы имя пилота-американца знаете?
Конец ознакомительного фрагмента.