Агатовый зрак пустоши
Шрифт:
Здесь канавы встречались. В конце каждой оказался большой шар цвета венозной крови. Вдесятером эти шары образовали аккуратный круг с одинаковыми промежутками, как раз достаточными, чтобы мог протиснуться взрослый человек.
Рядом с каждым шаром лежал гигантский жук. Судя по толстому слою песка на узорчатых панцирях насекомые были давно мертвы. Кэран облегчённо выдохнул. Убить даже одного такого монстра было бы непросто: мощные жвала, толстые бронированные ноги и длиннющие рога на мордах обещали серьёзные проблемы любому, кто рискнул бы атаковать такое страшилище. Даже герою. Кэран
Интереснее другой вопрос. Если жуки мертвы, а кругом никого, кто только что стрелял? И в кого?
Кэран покрутил головой. У подножия холма, на котором он расположился, стоял знакомый фургон. На его борту ярко блестела серебряная колба в лавровом венке, герб Гильдии Уборки за Героями. Кэран усмехнулся и тут же помрачнел. В памяти всплыла рукоять пистоля за поясом того рыжего на козлах. Как его звали-то? Неприятный такой… Имя упорно соскальзывало с разума как перекати-поле с бархана. В любом случае, раз коротышки не видать и тишина мёртвая кругом, скорее всего, фургон остался без хозяина. Надо сваливать. Кэрану не улыбалось встречаться с тем, кто может так быстро и тихо убить гильдейского уборщика. Мечник принялся аккуратно сползать по своему склону холма. Жуков этих он узнал. В войну о безумном шамане и его воинстве чего только не рассказывали. Подходить к тварям, даже мёртвым, никакого желания не было. Великий У запросто мог придумать какой-нибудь летальный сюрприз для любителей потрошить его детище. Да и потом: рыжий сам напросился, работа у него такая, дрянь всякую утилизировать, а Кэрану этот возница никто и звать никак, даже не попутчик.
Барджус – имя вдруг вспомнилось. Рыжего уборщика звали Барджус.
Склон кончился, сандалии ударили в пыль. Кэран скривился. Даже ларпы стаями летают. А те времена, когда война пожирала человеческие жизни тысячами, давно прошли.
Инстинкт требовал уносить ноги. Лезть промеж этих шаров дело опасное и ненужное, пусть вон уборщик таким развлекается, жертвует собой за ради не пойми чего. Кэран стиснул правый искалеченный кулак. Крякнул. Ладно. Он только посмотрит издалека, убедится, что коротышка мёртв и заберёт фургон. Так и до Огдара быстрее доберётся, и с Гильдии уборщиков выкуп за оборудование возьмёт. Кэран обул сапоги и сбросил плащ. Мягкой осторожной походкой двинулся обходить холм.
Вблизи шары оказались значительно больше, чем представлялось с вершины. Солнечный свет тонул в тёмной переливающейся поверхности как муха в густом чёрно-красном тэллисийском эле. А ещё от них тянуло холодом. Кэран осторожно ткнул один из шаров кончиком меча. Прямой обоюдоострый клинок не встретил почти никакого сопротивления. Мечник вздохнул, ещё раз дал себе слово чуть что сразу бежать и двинулся вперёд. На ощупь шары оказались гладкими, приятными и прохладными как шёлковые простыни; от каждого касания по поверхности бежали еле заметные волны.
Внутри круга шаров царила ночь. Холодная и тёмная. С далёкого небосклона подмигивали звёзды так, словно никакого солнца не существовало. На периферии зрения что-то сдвинулось, чуть-чуть, незаметно. Кэран попятился.
– П-п-помо-гииии…
Тихий хрип он поначалу
Справа, зарывшись лицом в песок лежал человек. Он весь иссох, сквозь лохмотья просвечивали рёбра, обтянутые серой кожей. Человек хрипел, натужно всасывая в себя песок пополам с воздухом. Его ноги по щиколотку исчезали в шаре.
– Люди… Помогите… милость Великого… У не минет вас… я… клянусь…
Кэран опустил меч, но убирать не стал.
– Ты кто, человече?
– …П-парго, последний из… учеников Великого У. Прошу… вытащи меня, оно… оно пьёт меня!..
– Не слушай его! Отойди! – из темноты слева раздался знакомый голос. Кэран повернулся. У шара напротив Парго сидел Барджус. Он склонил голову над расстеленной на песке алхимической перевязью, его пальцы выдёргивали из кармашков одну склянку за другой, смешивая, взбалтывая, переливая. На краткий миг он оторвался от склянок и поднял на Кэрана светящиеся бирюзовым глаза. – Решил всё-таки принять моё предложение? Поздновато. Иди лучше своей дорогой, золотой лист.
– П-путник… – снова заскрипел Парго. – П-путник… освободи меня… я поделюсь с тобой наследием… наследием моего учителя. Покажу, где спрятан палец Великого У… Съешь – станешь как он… Великим Шаманом… Все склонятся перед тобой… только вытащи… умоляю… окропи мой шар кровью, и я…
Кэран занёс меч и сделал полшага к ученику шамана.
– Стой! – снова вмешался Барджус. – Это ловушка! Настоящего Парго утихомирили герои месяц назад, на этом самом месте. А что вот это такое я не знаю, но пули его не берут!
Клинок описал быструю дугу, и голова Парго покатилась по песку. Из шара тут же вырвался длинный отросток и подхватил её, втянул внутрь, а на плечах колдуна возникла чёрная сфера. Измученное лицо проступило на ней, словно покойник, всплывающий из тёмных глубин.
– П-прошу… у-умоляю… крови… п-пожалуйста, путник… я чувствую, как оно пьёт меня! – снова захрипел Парго.
Шары вокруг завибрировали и придвинулись ближе. Проходы стали уже, а псевдо-наследник Великого У теперь торчал из шара только по колени.
– Стреляный грифон, сказал же, отойди! – раздражённо бросил Барджус, не отрываясь от склянок.
Кэран попятился. Многие разумные чудовища обожают использовать человеческие трупы для маскировки или просто для развлечения.
Поверхность трёх дальних шаров посветлела, зашевелилась как тонкая, плотно натянутая кожа, под которой шебуршатся личинки.
– Готово! – воскликнул Барджус. Он поднял перед лицом сложенные лодочкой ладони, из которых бил факел синего огня. – Как тебя, листок, вали отсюда скорее! Долго огонь очищения так держать нельзя! Беги!
Уборщик развернул ладони и дунул. Факел наклонился, пламя с рёвом метнулось вперёд. Шар “Парго” загорелся. Ученик Великого У страшно закричал, его рот распахнулся гораздо шире, чем это позволяют человеческие суставы. Губы и щёки разорвались. Из чёрной дыры хлынул поток мелких жучков.
Пламя быстро перескакивало с одного шара на другой. Шевелящиеся бугры под их поверхностью замельтешили быстрее. Барджус во весь голос выкрикивал заклинание. Его глаза сияли, а по щекам текли слёзы. Синий огонь перекинулся на плащ Уборщика.