Агдан. Лунная роза
Шрифт:
А стекло – это отсылка к сериалу, где он снимался – «Витражное стекло», дословно с корейского «Стеклянная картинка». Телевизионный драматический сериал из 18 серий. Прим.
– автора).
Глава 41. Заграница нам поможет. Трепещите, тираны и вы, предатели.
Корея. Международный аэропорт Инчхон, 70 километров от Сеула.
Это утро ознаменовалось довольно важным событием для поклонников Агдан в стране утренней свежести. В Южную Корею, с дружественным
Бррр… нет, не то. Прибыл тяжелый юридический линкор «Хагай Бернштейн». Причем тяжелый, это разумеется не вес, а нечто совсем другое. И надо сказать что прибыл он совсем не с дружественным для кое-кого визитом.
(Трепещите, тираны и вы, предатели. – строчка из «Марсельезы», гимна Франции. Прим. – автора).
Да! Вот так будет правильней!
К тому же вряд ли «Адмирал Кузнецов» смог бы прибыть в Сеульский аэропорт, а вот юристу из Франции из сынов Израилевых, это было вполне по силам.
Но, как и полагается солидному авиа… юридическому соединению прибыл он в Сеул не один. А в сопровождении юридической же … канонерки. Ли ДжуМён, помощник такого уважаемого и заслуженного юриста как господин Хагай, был этнический кореец, правда никогда он в Корее до этого не был. Его, даже не родители, а бабушка с дедушкой уехали в третью республику еще до войны, причем не корейской, а второй мировой.
(третья Французская республика - период в истории Франции с 4 сентября 1870 года по 10 июля 1940 года. Прим. – автора).
Уехали не одни, а с друзьями, после войны у которых родилась дочь, она же будущая мама ДжуМёна. Тоже получается бабушки и дедушка только со стороны матери. Так что выбор будущего мужа был в какой-то степени предопределен для его родителей, и для бабушек с дедушками, воспитанных в строгих нравах Кореи еще того времени. Но все-таки любовь была, это не был брак по расчету или по необходимости.
Хотя его родители сочетались во Франции по обычаям еще той, довоенной Кореи. Ну, а потом у них появился он, старший сын, ДжуМён, который повзрослев выбрал своим поприщем юриспруденцию.
Закончив, не просто институт, а саму Сорбонну, где отучился на факультете общих юридических наук, а после начал свою карьеру, успел поработать в разных юридических конторах, в том числе и в конторе у сына Хагая, тот кстати и посоветовал отцу взять этого шустрого корейца с собой.
А что? Оптимальный выбор! Человек выглядит как кореец, говорит, как кореец, хвала воспитанию в его семье, и менталитет при этом имеет нужный, нет не корейский конечно же, а вполне себе европейский, но по крайней мере не понаслышке знает, что такое Корея и с чем ее едят.
Хоть он и «банан», по определению граждан страны утренней свежести, но все-таки неприметный такой банан. И это в определённых случаях намного лучше, очень приметного вегуина Хагая. Ну так и у каждого в этой стране будет свои задачи.
Прибыть на родину своих предков ДжуМён был рад. Хотя вопрос о родине тут относительно спорный, все-таки его предки были из Раджин-Сонбонга, нынешнего Расона, города и не замерзающего порта на самом севере …. Северной Кореи, то есть
Так что далеко не факт, что если бы его предки остались в Корее, то он бы жил сейчас именно в южной ее части. Но с другой стороны, тогда никакого раздела не было, а была оккупация территорий японскими захватчиками, от которых кстати и бежали в третью республику его предки.
За границей, этнические корейцы не делили себя на северных и южных представляя собой один народ. Вот бы так и их бывшим соотечественникам здесь …эххх ... мечты, мечты!
Ну ладно, прибывших мы разобрали, посмотрим на встречающих. Здесь практически без изменений, по сравнению со встречей японской делегации. Те же МиЧа и Квон ЧханХуну со стареньким микроавтобусом «Mitsubishi». Хотя, все-таки одно изменение присутствовало, причем связанное непосредственно с прошлой встречей в этом же аэропорту. А именно, Аяка Ямасита, одна из четверки японского десанта тоже была здесь. Хотя, зная ее способности к языкам тут ничего удивительного.
Встретила дуэт прибывших МиЧа и вот уже два француза - из которых один кореец, а второй еврей, два корейца – тут не придерешься, и два японца – девушка и четырехколесный трудяга, следуют по маршруту в знакомую гостиницу.
После взаимных приветствий и знакомств, в автобусе наконец начинается и интересный разговор. МиЧа рассказывает про ситуацию вокруг Агдан в Южной Корее, Аяка дополняет, два адвоката внимательно слушают, не сказать, что они не в курсе, все-таки обмен информацией идет между странами активный, но живого общения это в любом случае не заменит.
Наконец господин Хагай произносит.
– Да весело у вас тут. Но эта операция «Шок и трепет», как вы ее назвали, на самом деле была очень опасна. И дело не только в том, что вы могли привлечь излишнее внимание властей, хотя это тоже было бы очень неприятно. Но и в самой безопасности всех участников этого мероприятия. Если бы что-то пошло не так с участниками митинга или с вами, то наше движение за освобождение Агдан могло само дать в руки властей убойный аргумент против вас и соответственно против самой ЮнМи. Так что хорошо, что все кончилось … хорошо. Ну ладно, мы еще об этом поговорим с вашим этим центром планирования операций в лице ГаБи, СанХо и Эйдзи. А сейчас давайте мы разместимся, а потом прогуляемся до вашего штаба, как я понимаю он от гостиницы совсем недалеко.
На предложение МиЧы, о возможном размещении их без регистрации в гостиничном журнале Хагай Бернштейн отмахнулся.
– Нет мы здесь надолго, так что все делаем как полагается. Мало ли кто узнает, что мы даже в гостинице разместились не совсем официально, мелочь конечно, но все-же могут как-то использовать и эту мелочь против нашего дела. Так что давайте не будем давать нашим противникам шанса, даже в мелочах.
Ну, а после размещения в гостинице, «акула» и «щука» юриспруденции, как мысленно про себя назвала их МиЧа, в ее же сопровождении отправились уже к ожидавшим их в клубе молодым людям, ну или как назвала эту самую группу «акула» – центр планирования операций.