Агдан. Не стены, а паруса!

Саут Сергей

И эти вот ролики «Не покупай корейского», они в некоторой степени как продолжение этого фильма, они также очень эффективно на мой взгляд воздействовали на умы и сознание молодежи во всем мире. И разумеется в том числе и на потенциальных покупателей и пользователей нашей продукции.

И что самое мягко говоря неприятное во всей этой ситуации, может оказаться так, что сжигание б/у машин корейских проявителей и утопление в огненном чане разных корейских смартфонов и телефонов, в том числе и нашего бренда, все это может оказаться только началом этакого

самого движения, которое будет набирать еще большие обороты.

Оно конечно рано или поздно пойдет на спад, но вот когда это произойдет мне честно говоря непонятно. Да и в каком состоянии будет наша корпорация, когда это случится? Может мы уже окажемся не в числе лучших в мире, а где-то в конце сотни, или вообще банкротами. Здесь мне даже трудно что-то предполагать.

– Что-то совсем не радостные перспективы вы нам нарисовали, госпожа Барб. – сказал ДжэЁн.
– Нет, в принципе понятно, что они у нас не сказать, что хорошие, как раз с точностью до наоборот. Но возможно у вас есть и конкретные предложения, как нам всем выйти из этой неприятной, мягко говоря ситуации, выйти с минимальными потерями?

– Надо думать. Чем мы можем ответить на этот вызов. Или в данной ситуации как поступить чтобы в мире поклонники Агдан не воспринимали нашу корпорацию как ее врага, надо чтобы все считали нас ее другом. А для этого надо показать всему миру что мы на ее стороне.

– Но госпожа Барб. – несколько удивлен и даже возмущен нынешний глава корпорации. – Вы может плохо знакомы с корейской реальностью, но если мы открыто подержим Агдан, то мы в какой-то степени выступим против нашего государства, раз мы считаем, что ее осудили незаконно, значит суд был несправедлив, а суд — это государственная структура, к тому же это был военный суд, а это в Корее тоже очень много значит.

Поддерживая Агдан, мы можем поиметь много неприятностей от бюрократов из самых значимых кабинетов страны. Как на то что мы ее поддерживаем посмотрят уважаемые люди в правительстве, парламенте, различных министерствах, ну и сама госпожа президент?

Если мы выступим на стороне этой, пусть и неординарной девушки, то может оказаться так что мы выступим против судебной системы нашей страны, а то и против нашего правительства и президента. Потеряем так сказать свое лицо. А такое может плохо отразится на их отношении к нам. Сейчас то у нас с этим всё в порядке, все как говорится схвачено.

В настоящее время к тому же выполняем крупный заказ на полное обновление компьютеров в школах и высших учебных учреждениях, поставляем оборудование и другую технику для армии и лечебных заведений страны. И что тогда может быть со всеми нашими действующими контрактами, в случае открытой поддержки нами Агдан? Не начнётся ли их саботаж и прочие неприятные для нас вещи?

– А что будет, если нашу продукцию в других странах просто перестанут покупать?
– прервало нынешнее руководство, руководство прошлое.
– Я думаю, что все присутствующие здесь прекрасно знают, что наши основные продажи приходится совсем не на Корею. На Корею сейчас …

сколько в процентах от общего объема продаж сейчас приходится на нашу страну?

– В последний отчётный период это было что-то около 8 процентов. – отвечает госпожа Барб.

– Хм, 8 процентов? – несколько удивился Ли ГонХи.
– Мда, я помню если мне конечно не изменяет память, что раньше, при мне, это было где-то в районе 15 процентов. А сейчас почти в два раза меньше! Но это значит, что ситуация на самом деле ещё хуже, чем я себе это представлял.

Мы похоже полностью переключились на зарубежные рынки, а в Корее работаем по остаточному принципу, типа никуда наш родной покупатель от нас не денется, и теперь это может сыграть против нас.

Получается, что где-то 92 процента продукции мы продаём на зарубежных рынках и всего 8 на рынке внутреннем. Так что основные наши доходы идут с мирового рынка. Поинтересуюсь у вас, ради интереса, как вы думаете, что представляет для нас большую опасность, потерять 8 процентов внутреннего рынка или 92 рынка внешнего?

Ответ, думаю, здесь всем очевиден. К тому же уверен, что заключенные контракты по всем нашим госзаказам в этих 8 процентах, составляет ну не более 2? Что скажете госпожа Барб? Я прав?

– Ну если взять цифры в чистой прибыли, то госзаказ от Корейского государства для нашей корпорации в этих 8 процентов по Корее составляет около 0,4 процентов, остальное это продажи частным лицам и разным коммерческим организациям. – отвечает немка.

– Угу, то есть доля нашего государства даже меньше чем полпроцента. – задумчиво кивнул бывший глава корпорации.
– Получается, что по сути, нам практически не из чего выбирать. По мнению некоторых, мы потеряем лицо, но при этом сохраним более 99 процентов своего рынка.

Или сохраним лицо, но при этом в скором времени станем банкротами или потерпим колоссальные убытки, и после этого все равно потеряем это самое пресловутое лицо. Думаю, то как нам нужно будет поступить очевиден всем здравомыслящим людям.

К тому же, я не думаю, что мы потеряем это самое лицо помогая ЮнМи. Я считаю, что его потеряли как раз те, кто посадил ее в тюрьму вопреки логике и здравому смыслу, да и корейским законам тоже.

Кто-то просто не просчитал все возможные риски от такого решения. Понятно, что это вообще было трудно как-то спрогнозировать и просчитать, но нам, крупной корпорации, до этих трудностей корейских чиновников нет никакого дела.

Почему мы должны страдать из-за необдуманных действий тех же корейских судов, точнее из-за действий конкретных людей, в суде, и людей, которые стояли за этим самым недосудом? Наши юристы говорят, что дело с осуждением Агдан мягко говоря очень странное. Всё там не очень-то и понятно. Если бы я не поговорил недавно с госпожой МуРан из«Sea group corporation» то решил, что именно она стоит за этим вот ее осуждением. Тем более формально повод у неё какой никакой, а был. Расторгнуть помолвку своего внука со скандальной звездой, чем не такой повод?