Агент Фейри
Шрифт:
— Я хочу быть с тобой. Я сделаю всё, что для этого потребуется.
Я втянула глубокий вдох.
— Кстати, по поводу этого.
Он выгнул бровь, и его мышцы слегка напряглись.
— В какой-то момент ты сможешь слышать мои мысли, так? Чем больше времени мы будем проводить вместе, тем явственнее ты сможешь заглядывать в мой разум.
— Да.
— Я знаю о человеческой расе такие вещи, которые... — я пыталась подобрать формулировку. — Если мы будем вместе, мне надо, чтобы ты пообещал, что не станешь наносить профилактический удар по людям. Дай мне полноценное обещание фейри, клятву.
Его мышцы снова расслабились.
—
Я накрыла его щёку ладонью. Теперь, когда он дал мне слово, можно сказать ему правду.
— Ну, просто они не такие слабые, как ты думаешь. У них есть оружие, способное уничтожить всю расу фейри, если они захотят.
Его глаза приобрели бледно-золотистый оттенок, воздух в комнате сделался морозным.
— Расскажи мне.
— У ЦРУ есть оружейная, полная пистолетов с железными пулями. Они работают над другим оружием, которое может защитить их от вас. Их атомные бомбы способны убивать не только людей. Если они узнают, как попасть в Триновантум... — я не закончила предложение. Моё сердце как будто колотилось прямо в горле.
Его уши удлинились и заострились, над головой сверкнули рога.
— Роан, ты не сможешь убить их всех, и если ты будешь со мной, то ты не можешь даже пытаться. Тебе надо довериться мне в этом вопросе. Я скажу тебе, когда о людях надо будет беспокоиться, а когда надо оставить их в покое.
Его глаза постепенно снова сделались зелёными.
— Мы не можем допустить, чтобы другие узнали.
— Это будет нашим секретом, Роан Уила Брок.
Глава 40
Во дворе церкви Святого Бартоломью воробей чирикал в деревьях над старинным кладбищем.
Роан предложил провести нашу церемонию в Триновантуме, но меня отчаянно тянуло обратно в мир людей. Почему я выбрала церковь Святого Бартоломью? Конечно, это прекрасная средневековая церковь с тысячелетней историей. С другой стороны, именно здесь я убила Рикса. Может, это не самое романтичное место для белой чистой свадьбы, но я же Кассандра Уила Брок, Владычица Ужаса, и мне нравилось, когда к моей любви приплеталось немного смерти и ужаса.
Можно подумать, что Владычица Ужаса, женщина, которая помогла одержать победу над Благими и королём, не испугается маленькой церемонии в честь торжества любви.
А вот и нет.
Пока я стояла снаружи дверей церкви, моё сердце ударялось о рёбра, а ладони сделались мокрыми от холодного пота. Я сжала руки вместе, пытаясь остановить дрожь. Фейри не несли букеты к алтарю, если только они не были из Двора Радости, так что мне нечем было занять руки. В моём животе трепетали бабочки, и я пыталась твердить себе, что это всего лишь формальность.
Я отчаянно хотела, чтобы Габриэль был рядом. Более того, когда я глянула на старые тюдоровские ворота в другом конце церковного двора, в моём сознании промелькнуло яркое воспоминание о нём. Вот прямо там мы вместе притаились в засаде, высматривая Рикса. Я замёрзла, и Габриэль дал мне куртку как истинный джентльмен, и он рассказывал мне про историю этого района. Я почти ощущала его присутствие в данный момент, почти видела его спокойные ореховые глаза.
Может, именно поэтому я в итоге выбрала это место. Я хотела ощутить здесь Габриэля.
Я подняла зеркальный браслет и в миллионный раз проверила, как выгляжу. Странно, но такое чувство, будто я почти
Я отбросила эту мысль, но когда я посмотрела на себя, в отражении позади меня что-то промелькнуло. Я резко развернулась, моё сердце бешено застучало. Но всматриваясь в небо, я ничего не увидела. Принимаю желаемое за действительное, наверное.
Задышав медленнее, я снова стала изучать своё отражение. Я старательно продумывала свой наряд, чтобы он отражал семью Таранисов. Иделиса помогла мне воссоздать стиль платьев, которые носили фейри Двора Похоти, пока Огмиос их не уничтожил. На мне было мерцающее мшисто-зелёное платье с двумя огромными разрезами по бокам и глубоким декольте. Ткань была полупрозрачной с золотистыми искорками, и Иделиса также присыпала золотистыми блёстками мою кожу. Мои волосы были убраны в высокую причёску, и в них вплетались ярко-зелёные веточки папоротника. Может, Роан и присоединялся к Уила Брок, но наш двор мог позаимствовать некоторые его традиции.
Изнутри церкви протрубил рог, и я знала, что время пришло.
Двери церкви распахнулись, и я внезапно сообразила, что не подготовила никакой речи. Я понятия не имела, что надо говорить на церемонии фейри, и у нас не было священника, который руководил бы процессом. Пока я стояла на древнем пороге, разносящиеся эхом шепотки в церкви стихли, взгляды сотен фейри упали на меня. Роан казался таким далёким, стоя на другом конце. Он находился под высокими готическими арками церкви, одетый в костюм насыщенно-изумрудного и каштанового цветов. Гости фейри набились в арочные проёмы и на балконы, наблюдая за мной... все взгляды прикованы ко мне.
Я тяжело сглотнула, почти застыв от нервозности. Конечно, у меня была сила приглушить страх, понизить его громкость, но я почти не могла вспомнить, как это делается.
Пока я стояла на пороге, ко мне приблизилось знакомое лицо. Её рыжие волосы были убраны в элегантную причёску. Моя самая давняя подруга Скарлетт ободряюще улыбнулась.
— Кассандра, — прошептала она. — Ты в порядке? Сдаётся мне, в этой части церемонии тебе пора идти вперёд.
Я попыталась улыбнуться в ответ, благодарная за то, что она пришла. Отношения между фейри и ЦРУ были далеко не дружелюбными, но совершались искренние попытки проложить мост через эту пропасть. Присутствие Скарлетт здесь было символическим жестом, но я просто испытывала облегчение из-за того, что моя подруга рядом.
— Все смотрят на меня. Я знаю, что они чувствуют моё волнение.
В её глазах промелькнуло беспокойство.
— Ты уверена, что хочешь сделать это? — спросила она одними губами.
Я снова посмотрела на Роана, на его идеальное золотистое лицо, на тело, источавшее лёгкое янтарное свечение, и я тут же начала расслабляться. Сколько бы времени я ни проводила с ним, он всегда казался мне богом, хотя я знала настоящего Роана. Роана, который вытатуировал на груди три листика земляники, чтобы помнить о времени, проведённом с его матерью и сестрой; о счастливых временах, которые они провели среди дикой земляники в Хоквудском лесу. Роана, который готовил мне пряный яблочный сидр, когда мне было плохо; мальчика, который так дорожил маленькой деревянной фигуркой, напоминавшей ему о матери. Роана, который пять сотен лет пытался восстановить род своей семьи и замышлял месть, а потом добровольно отказался от этого ради меня.