Агент хаоса

Гарсия Ками

– Каким будет задание? – Реджи хотел покончить с делом. – Хотите, чтобы я забрал сына Билла?

Забрал звучало приятнее, чем похитил.

– Мы забрали Саманту Малдер, чтобы ее отец молчал, – босс открыл новую пачку сигарет и дернул запястьем, высвобождая одну из упаковки. – Всем нам приходится идти на жертвы. Но если мы заберем сына, это сломает Билла, а сейчас он нам нужен. «Проект» на критическом этапе, требующем людей с особыми навыками, и Билл Малдер из таких.

Он зажег сигарету и продолжил говорить, пока

она торчала из уголка его рта.

– Так что нам нужно следить за Биллом и его сыном. Следуй за мальчиком и сообщай, если он сделает что–то интересное. Мы подумываем нанять Фокса.

Преследовать подростка во время весенних каникул Реджи не хотелось, но он был не так высоко, чтобы возражать. Вместо этого он спросил:

– Кто вообще назвал ребенка Фоксом? Родители, наверное, ненавидят его.

– Билл и Тина ненавидят друг друга. Они едва разговаривали, когда Билл ушел из дома осенью, – босс смотрел в окно, следя за продвижением Фокса Малдера по улице. – Мы тогда отлично все рассчитали. Вышли и забрали Билла из Мартас–Винъярд сюда, чтобы он мог все время работать над «Проектом». Фокс приехал с ним.

– Удивлен, что ребенка отпустила мать, – сказал Реджи. – Мои тетя и дядя развелись, когда я был маленьким, и они ссорились из–за всего.

– Если тебе показалось, что я хочу слушать воспоминания детства, то ты ошибся, – он затянулся, новая шапка из пепла начала формироваться на конце. – Что интересно, отослать Фокса жить с отцом было идеей Тины.

– Это не странно? – спросил Реджи, не обижаясь.

– Странно, – босс выдохнул, лента дыма полетела к Реджи, тот закашлялся и потянулся к окну. Босс щелкнул пальцами и указал на стекло. – Не опускать.

Реджи боролся со жжением в горле. Он не хотел выглядеть слабым перед человеком, который на собеседовании называл слабость болезнью.

– Думаете, мама Фокса что–то знает?

– Пока неизвестно. Но, когда будет вердикт, я лично разберусь с Тиной Малдер, – еще больше дым вырвалось изо рта босса. – Сосредоточься на Фоксе. Все присылай лично мне.

– Без отчетов?

– Сокращай до минимума. Мы не хотим оставлять следы. Так что теперь у тебя нет имени. Подписывай свои отчеты как Х.

ГЛАВА 2

Высшая школа имени Вудро Вильсона

15:47

Фокс Малдер смотрел на «C» на его тесте по истории, пока шел по тротуару с Гимблом. Его друг не прекращал болтать со звонка с шестого урока, оповестившего о начале весенних каникул. Таким уж был Гимбл, ничто не влияло на него. Он бы не тратил время на переживания из–за одной плохой оценки, но Малдер так не мог.

После трех схожих по формату тестов – тридцать вопросов с вариантами ответов из учебника и двадцать вопросов с коротким ответом – их учитель истории внезапно решил сделать

контрольную с сочинением.

– Не понимаю, – Гимбл посмотрел на листок Малдера. – Разве ты не читал учебник?

– Читал.

– Тогда как это? – спросил Гимбл. – С твоей суперсилой ты должен был все пройти с легкостью.

– Фотографическая память – не суперсила. Это аномалия, – и проклятие, как думал Малдер.

То, что он мог запомнить каждое прочитанное слово, раздражало людей в школе – его одноклассников, потому что они учили весь день, а Малдер все равно получал оценку выше, и его учителей, потому что им не нравилось, что он знал больше их.

И Малдер не говорил о своей памяти, если удавалось это скрыть. Но было сложно скрыть это от Гимбла, ведь они были друзьями. Малдер выдал себя, процитировав страницы из журнала «Старлог» слово в слово.

Но его память не помогла сегодня. Малдер скомкал тест и сунул в задний карман джинсов.

Гимбл заметил это и воспринял как знак, что Малдер переживает из–за своей оценки.

– Может, сегодня сила дала сбой, схемы перегрузились?

– У меня нет сбоев, – только не в памяти. – Это не так работает. Я помню все, что читал.

– Тогда откуда такая оценка?

– Американские учебники по истории испорчены, – сказал Малдер. – В них много неточной информации.

Гимбл хлопнул себя ладонью по лбу.

– Чувак? Не говори, что написал это в контрольной.

– Когда делегаты континентального конгресса подписали декларацию о независимости? – спросил Малдер без заминки. – Назови дату.

– Это вопрос с подвохом, – Гимбл нахмурился, задумавшись. – Мы говорим о декларации о независимости, которую подписали пятьдесят шесть человек с известной подписью Джона Хэнкока?

– Именно.

– Легко. Четвертое июля 1776, – уверенно сказал Гимбл.

– Не вздумай так играть в «Jeopardy!», потому что ты неправ, – сказал Малдер. – Континентальный конгресс голосовал за независимость второго июля. Четвертого декларацию принял конгресс и подписал Джон Хэнкок.

– А что я не так сказал? Ты спросил, когда подписали делегаты, а не когда они голосовали.

Малдер кивнул.

– Да. Но четвертого июля подписал только Хэнкок.

– Ты издеваешься, – не поверил Гимбл. – Я видел настоящую декларацию в архивах. Она вся внизу покрыта подписями.

– Пятьдесят шесть, – сказал Малдер. – И большая часть была поставлена второго августа. Но в нашем учебнике этого нет.

Гимбл почесал голову.

– Плохие учебники. Понял. Но почему ты не написал то, что говорится в параграфе, и не ушел с отличной отметкой?

Малдер пожал плечами.

– Потому что информация неверна.

– Какая разница?

«Мне есть разница».

Малдер терпеть не мог ложь. Ему скармливали ложь дома, но он отказывался воспринимать ее и в школе.