Агент хаоса
Шрифт:
– Если вы уверены, что это круто, – сказал Гимбл.
Сэм поманил их за собой.
– Наша группа крутая, и мы всегда заинтересованы в открытых людях, которым интересна магия хаоса.
– Это мы. Открытые и любопытные, – сказал Малдер, пытаясь звучать с энтузиазмом. Но с его сухим тоном прозвучало как сарказм.
Сэм странно посмотрела на него и провел их в комнату, которая была и кладовой. Стулья стояли рядами напротив гор картонных коробок.
Малдер заметил и другие комнаты, включая студию йоги.
– Зачем встречаться
– Не знаю. Может, они заняты.
– Садитесь, где хотите, – сказал Сэм, устроившись в конце второго ряда.
Они заняли три стула рядом, оставив один пустой между собой и Сэмом.
Другие приходили и садились, а блондинка в вышитом платье прошла мимо них к задней части комнаты со знаменем и коробками пончиков. Малдер слушал разговоры вокруг. Он не думал, что кто–нибудь заговорит о мертвых птицах, но надеялся уловить что–то о защищающих камнях, а не спор женщин впереди о том, кто в «Bee Gees» самый сексуальный.
Блондинка встала перед ними.
– Добро пожаловать всем. Для новеньких, меня зовут Дождь, – она замолчала и улыбнулась трем новичкам. – Если будут вопросы, не стесняйтесь спросить.
«Дождь? Оригинально».
Малдер встрепенулся, а десять иллюминатов читали клятву:
– … и силой веры и равновесия между хаосом и порядком мы расширим границы возможного.
Он ткнул Гимбла локтем и прошептал:
– Твой папа не говорил…?
Он кивнул.
– Хаос и Порядок – две стороны одной монеты, – он вытащил черный кубик из кармана и покрутил между пальцами. – К сожалению, майор читал об этом в «Буреносце», он все время об этом говорит. Якобы порядок важен для пришельцев.
Гимбл уронил кубик, тот упал на пол и укатился под его стул.
Малдер склонился, чтобы поднять, и увидел стену за ним, где Дождь повесила знамя. Он застыл.
Символ в центре знамени… Малдер уже видел.
ГЛАВА 17
«Вне пределов», Крейгер, Мэриленд
17:15
Малдер смотрел на символ – круг с восемью стрелами, исходящими из центра. Выглядело как стрелы, торчавшие из тела сороки.
Фиби ткнула его локтем, но он не мог отвести взгляд. Он услышал ее выдох, а через миг Гимбл прошептал:
– Это…?
Малдер кивнул.
Гимбл склонился и помахал Сэму.
– Крутой символ на стене. Что это?
– Многие зовут его символом хаоса, – сказал Сэм. – Но в магии хаоса бы зовем его символом восьми.
Малдер резко вдохнул.
«Восемь дней. Столько убийца дает детям. И детям восемь лет».
– Почему восемь? – спросила Фиби.
– Это важное число в магии хаоса. Восемь стрел в символе восьми – символе хаоса – представляют все возможные пути хаоса. И все восемь стрел одной длины, чтобы напоминать нам, что нет одного «верного» пути.
Гимбл кивнул.
– Значит, это связано с магией хаоса?
–
Гимбл тупо смотрел на Гимбла, словно пытался понять, знает ли он что–то из этого. Но, услышав математику, Фиби включилась в разговор.
– Потому что восемь – число Фибоначчи? Или вы о том факте, что, кроме единицы, восемь – единственное положительное число Фибоначчи, что образует идеальный куб? – спросила она Сэма. – А еще восемь – идеальная сила, люди описывают бесконечность перевернутой восьмеркой.
Глаза Сэма выпучились.
– Ага, все это.
Его ответ не впечатлил Фиби. Он ее больше не интересовал. Она подняла руку, как в школе.
– Дождь? Мы мало знаем о магии хаоса. Можно нам вкратце описать?
– Конечно, – Дождь обрадовалась. – Магия хаоса – новая система магии. Дело в использовании магии веры как оружия.
Последняя часть заинтересовала Малдера.
– Как вы это делаете? – спросил он.
– Это можно сделать, лишь достигнув состояния измененного познания, названного гностицизм, – сказал Дождь. – Мы обсуждали это пару встреч назад. Эта практика сосредотачивает всю энергию на одной мысли или желании.
Малдер в этом был хорош.
– Вера в то, что это возможно, позволяет этому произойти, – сказала девушка с заколкой в виде таракана в волосах.
– Хмм… ладно, – кивнул Гимбл, но выражение лица выдавало, что он ничего не понял.
– Кто–то пробовал гностицизм на дому? – Дождь спросила у остальных.
Некоторые подняли руки. Иллюминаты по очереди рассказывали, какого состояния они достигли – или нет – и это касалось сидения на полу и повторения глупых мантр, чтобы «проявит желания».
«Это бред, – подумал Малдер. – Кроме символа хаоса. Это что–то полезное».
– Если вы не достигли гностицизма, не сдавайтесь, – сказала всем Дождь.
– Со мной этого не случилось. А если я не смогу найти способ попасть туда? – спросила женщина с прозрачным заостренным кристаллом на шее.
– У веры есть сила, – убедила ее Дождь. – Нельзя достичь гностицизма, не веря, что это возможно. Магия хаоса требует оставить логику и ограничения, что навязывает нам общество. Сила в прыжке, отдаться хаосу и поверить, что он откроется вам.
– Так сила исходит из веры? – спросила Фиби.
– Не из, – сказал Сэм. – Вера и есть сила.
Встреча тянулась долго. Малдер улавливал обрывки обсуждения бреда про техники очищения разума и создания оптимальной среды для гностицизма. Фиби записывала, Гимбл задавал вопросы каждые десять минут, словно хотел к ним присоединиться.
Малдеру не давал покоя символ хаоса.
Символ восьми.
Зачем убийце воссоздавать символ с сорокой и стрелами? Он тоже практиковал магию хаоса? Слова иллюминатов не звучали темными или злыми. Они что–то скрывали из–за новичков?