Агент Иван Жилин
Шрифт:
А потом Мария увидел меня.
И ничего не произошло. Он направлялся в ресторан, поэтому наши пути никак не могли пересечься. Мы не подошли друг к другу, не пожали друг другу руки, не пожелали здоровья. Обменялись короткими взглядами – и все. Он был из тех, кто пытался оставить меня в Службе контроля, вернее сказать, он был единственным, рискнувшим вступиться за предателя. Не знаю, чего это ему стоило. Да вот хотя бы того, что начальником над ним сделался Оскар, а не кто-то другой. Мария, как передали мне позже, считал меня лучшим своим сотрудником, хотя, никогда не говорил мне этого в глаза. И вот теперь мы даже кивка друг друга не удостоили. Очевидно, старик
– Посидим в рекреации? – спросила Кони, тревожно заглянув мне в глаза.
– Где-где? – испугался я.
Она показала на ближайшую зону отдыха, которая была свободна.
– Так в Университете говорят, – пояснила она. – Много словечек оттуда гуляет.
– Гуляет – это прекрасно, – сказал я и взял женщину под локоток. – Но мы пойдем своим путем…
Я повел спутницу в направлении стереовизора, двигаясь так медленно, как это возможно, и ловко превратил беседу в скрытый опрос. Впрочем, я давно это сделал – незаметно для самого себя. Кого обманываю? Давно уже разговаривал не я, а мой изголодавшийся напарник, прогрызший лабиринты у меня в голове. Голова была подземельем, из которого тянуло сыростью и смрадом, там жил уродливый карлик, имя которому – навыки оперативно-розыскной деятельности. Это маленькое коварное существо функционировало по своим правилам, независимо от воли и желаний большого Жилина, поэтому еще вопрос, кто из нас был большим, а кто маленьким. Пока он работал за меня языком, сам я осматривался, придирчиво изучая обстановку. Других моих знакомых, к счастью, поблизости не наблюдалось, никто и ничто не мешало опросу в форме беседы…
– Они что-то против вас замышляют, – совсем неслышно сказала Кони, чуть не подпрыгивая от важности момента. – Что-то очень плохое.
– Почему вы так решили? – спросил я.
Цветочница на секунду потерялась.
– А зачем было прятаться? – прошептала она с возмущением. – Сначала всю оранжерею осмотрели, даже в подсобку заглянули! Что им в подсобке было нужно? Ящики, горшки, садовый инвентарь?
– Может, это любители особых запахов? – предположил я. – Бывают и такие.
Она тихонько хмыкнула.
– Это точно, там еще коробки с удобрением хранятся… В кондиционерную, кстати, тоже подергались. Я, когда курю, всегда запираюсь, а они подумали – никого нет. Ругались шепотом, торговались о чем-то. Очень плохо было слышно… – Женщина вдруг зажмурилась от ужаса. – По-моему, они хотят вас похитить.
– Кто – они? – спокойно сказал я.
– Сеньор Ангуло.
– А второй?
– Не знаю, – огорчилась она.
– Сеньор Ангуло – это кто?
– Какой-то военный.
– Если можно, – попросил я, – расскажите подробнее о том, что вас так встревожило…
Мы неумолимо приближались к бару с отдыхающим там господином Паниагуа. Не знаю, нервировало ли гватемальца наше перемещение по холлу, но затылок его ничего не выражал. «Итак?» – крепче прижал я свою спутницу к себе. Что ее встревожило? Например, такое редкое слово, как «Жилин»! Как ни переводи, на любом языке все равно получишь «Жилин», не правда ли? Сеньоры вставляли эту русскую фамилию едва ли не в каждую фразу. А как расценить яростный стон «!Solo de vivo!», который господин Ангуло вколотил в своего приятеля? Это по-испански, означает – «только живым». Поймав кусочек испанской речи, Кони чуть сигаретный дым не проглотила, настолько странным ей показалось услышанное. Или еще: «Cambiamo el carro», то есть «автомобиль мы заменим»… Разве могла она, ответственная во всех отношениях
– Мой отец увлекается вашими книгами, – добавила Кони так, будто это оправдывало ее поступок. – Сама-то я, к сожалению, не люблю читать.
– Сколько лет вашему отцу? – поинтересовался я.
– Семьдесят три.
Ничего себе, подумал я. А тебе тогда сколько, пышечка? Я посмотрел на собеседницу гораздо более внимательно, чем того требовали приличия. Выглядела она на двадцать пять, никак не старше. Очередная ведьма без возраста? Я бросил наугад:
– ?Comprende usted el espa~nol? [1]
1
– Вы понимаете по-испански? (исп.)
– Olvidar la lengua materna es un pecado [2] , – несколько обиженно ответила она. – Мои родители из Картахены, а фамилия наша Вардас.
Паниагуа на пару со своим соседом по стойке, между тем, одновременно снялись с насиженного места и пошли к выходу из отеля. Траектория их пути на мгновение пересеклась с нашим. Моя спутница примолкла, умница, зато дон Феликс, наоборот, и не подумал уменьшить мощь своего баритона. Он вещал хорошо поставленным учительским голосом:
2
– Забыть родной язык – это грех (исп.)
– …Из испанцев только Кристобаль де Олид серьезно воспринял россказни насчет чудодейственной реликвии, потому и сбежал от Кортеса. А вовсе не потому, что он был свидетелем резни в Темпло-Майор. Реликвию Кристобаль не нашел, был пойман и казнен Кортесом за измену, а свиток его отправился кочевать по рукам…
Когда они удалились, я сказал:
– Вторым был случайно не этот господин?
– Какой? – не поняла Кони.
– Тот, который мимо нас прошел. У которого здесь племянница работает кастеляншей.
Она фыркнула.
– Феликс? Нашли племянницу! Феликс – видный мужчина, так зачем же, прости Господи, скрывать то, что всем в гостинице известно? Племянница!
– Короче, не он, – подытожил я. – А жуткий сеньор Ангуло? Тоже здесь племянницу имеет?
Опять она сильно разволновалась.
– Как вы думаете, мне заявить в полицию?
– Я заявлю сам, не волнуйтесь, – сказал я ей. – Все будет хорошо, chiquita [3] . Когда вы заканчиваете работу?
– Оранжерея закрывается в восемь.
3
девочка (исп.)
– Того, второго, сможете узнать в лицо? Или по фото?
Она молча кивнула. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Наши головы находились на разных этажах: женщина еле-еле доставала мне до груди. Ей было очень жалко уходить.
– Последний вопрос, – сказал тогда я. – Что это такое у вас в руках?
– Гипсофилы, – сказала она кокетливо. – Никогда не видели таких цветочков? Идеальный компоновочный материал. Это у меня однолетние, а бывают еще многолетние, цветочки у них помельче и ворсинками покрыты, как будто махровые… Вы точно обратитесь в полицию?